Жемчужная Тень
Шрифт:
Он вышел, насвистывая мелодию гимна.
— Вы проходили мимо больницы, — устало сказала мисс Геддс.
— Да.
— И видели, как Джонни сгребает листья.
— Да.
Мы по-прежнему слышали, как он насвистывает гимн.
— Кто это? — спросила я.
— Призрак Джонни, — сказала она. — Он приходит Домой раз в год, на Рождество. Но, — сказала она, — мне он не нравится. Терпеть его больше нет мочи, и завтра я уезжаю. Мне не нужен призрак Джонни, мне нужен Джонни из крови и плоти.
Подумав о
На следующий день я собиралась навестить одно семейство в городе. Около полудня я вышла на улицу. Висел легкий туман, и я не сразу разглядела приближающуюся ко мне фигуру. Это был мужчина, он приветственно махал рукой. Оказалось — призрак Джонни.
— Счастливого Рождества. Представляете себе, — заговорил призрак Джонни, — моя тетка уехала в Лондон. Странно — Рождество ведь: я думал, она в церкви, а получается, я остался один, не с кем провести веселый рождественский день. Конечно же, я ее прощаю, ведь сейчас время, когда все желают друг другу добра, но хорошо, что мы встретились, потому что теперь я могу побыть с вами, и не важно, куда вы идете, мы вместе проведем счастливое…
— Убирайся, — сказала я и пошла дальше своей дорогой.
Звучит жестоко. Но может, вы просто не знаете, насколько отталкивает и каким мерзким кажется призрак живого человека. Призраки мертвых — это понять можно, но от призрака безумного Джонни у меня мурашки по всему телу.
— Исчезни, — сказала я.
Но он не отставал.
— Сейчас время добрых пожеланий, поэтому я не буду обращать внимания на ваш тон, — сказал он. — Но пойдем мы вместе.
Мы дошли до ворот психиатрической больницы, и там, во дворе, я увидела Джонни, сгребающего листья. Мне подумалось, что это своего рода забастовка — работа на Рождество. Он что-то выкрикивал на эту тему.
Повинуясь внезапному импульсу, я повернулась к призраку Джонни:
— Так, говоришь, тебе общество нужно?
— Конечно, — ответил он. — Сейчас время…
— Так оно у тебя будет, — сказала я.
— Эй, Джонни, — окликнула я, подходя к воротам.
Он поднял голову.
— Я привела твой призрак, Джонни.
— Ах вот как, — сказал Джонни, направляясь в сторону призрака. — Подумать только!
— Счастливого Рождества, — сказал призрак Джонни.
— Да ну? — сказал Джонни.
Я оставила их вдвоем. А когда обернулась, опасаясь, что у них дойдет до драки, увидела, что и призрак Джонни тоже сгребает листья. В то же время они, похоже, о чем-то спорили. Но туман все еще не рассеялся, и на самом деле мне трудно с уверенностью сказать, сколько их было, сгребающих листья, когда я обернулась во второй раз, — один или двое.
Под Новый год Джонни стало лучше. По крайней мере он перестал буйствовать по поводу Рождества, а потом и вовсе упоминать его; через несколько месяцев, когда он вообще почти перестал разговаривать, его отпустили из больницы.
Городской совет дал ему работу в парке — сгребать листья. Разговаривает он редко и никого не узнает. Под конец года я вижу его ежедневно, работающим в клубах тумана. Иногда, если вдруг налетит порыв ветра, он вскидывает голову и смотрит, как позади него падают листья, словно изумленный тем, что это действительно так, хотя по всем правилам листья должны бы перестать падать.
АПОКАЛИПСИС МИСС ПИНКЕРТОН
Однажды вечером, в февральскую слякоть, в окно что-то влетело. Мисс Лора Пинкертон, возившаяся у камина, услышала над головой слабый пульсирующий звук. Сразу посмотрела наверх — «Джордж! Сюда! Живо!»
Джордж Лейк с найденным на кухне сандвичем в руках появился сразу, но с видом мрачным из-за недавней ссоры. Он повернулся в сторону шума и немедленно сел на место.
Начиная с этого момента история предстает в двух версиях — его и ее. Но в главном они сошлись; они сошлись на том, что это был маленький округлый, скорее плоской формы объект и что он летал.
— Это какой-то летающий объект, — прошептал в конце концов Джордж.
— Это блюдце, — громко и уверенно заявила мисс Пинкертон, — старинная вещь. По форме видно.
— О старине не может быть и речи, это точно, — сказал Джордж.
Ему следовало бы проявить больше такта, и, если бы не напряженность момента, так бы и сделал. Конечно, его слова задели мисс Пинкертон, тем более что она разбиралась в предмете.
— Что мне известно, то известно, — заявила она, как обычно, — по крайней мере я на это надеюсь. Осенью будет двадцать три года, как я занимаюсь старинным фарфором. — Так оно и было, и Джордж это знал.
Блюдечко вращалось вокруг электрической лампы.
— Его вроде свет притягивает, — заметил Джордж, словно речь шла о мотыльке.
Вдруг оно резко накренилось, будто угрожая рухнуть на голову Джорджу. Джордж стремительно пригнулся, мисс Пинкертон прижалась к стене. Блюдце опрокинулось набок, задело плечо Джорджа, и мисс Пинкертон удалось взглянуть на него с другой стороны.
— Эта штука может быть радиоактивной. И тогда всем нам угрожает опасность. — У Джорджа перехватило дыхание. Блюдце снова поднялось наверх, принялось вращаться высоко над его головой, затем снова устремилось в его сторону, но промахнулось.
— Никакое оно не радиоактивное, — заявила мисс Пинкертон, — это фарфор от Споуда.
— Не будь идиоткой, — огрызнулся Джордж, явно под воздействием пережитого момента.
— Ах вот как, отлично, — сказала мисс Пинкертон, — пусть не от Споуда. Тебе, конечно, виднее, Джордж, ведь это ты у нас эксперт. Меня просто форма смутила. Посвятив большую часть жизни фарфору…
— Это, должно быть, подделка, — с несчастным видом вымолвил Джордж. Ибо, к несчастью, в словах мисс Пинкертон прозвучало и начало отзываться внутри резкой болью нечто знакомо-раздражительное. К тому же блюдце устрашало его.