Жемчужная Тень
Шрифт:
— Кажется, последний автобус уходит в шесть?
Я сказала Марион:
— Как бы вам не опоздать на него.
— Нельзя ли нам осмотреть шато? — спросила Марион. — В путеводителе написано, что его построили в XIV веке.
— Ну далеко не весь, — ответила Энн. — Но с осмотром сегодня будет сложновато. Видите ли, мы не открываем его для посещений. Мы здесь живем.
— Уверена, мы с вами уже встречались, — сказала Марион, обращаясь к Энн так, словно это как-то оправдывало их опоздание на последний автобус, — намек, не ускользнувший от Энн. Я знала, что, несмотря на доброту, она терпеть не могла возить кого-либо до станции на машине
В последнее время Энн часто жаловалась мне на «интервенцию», которой подвергался ее замок. Людям, которые знать ее не желали, когда она была женой простого водителя автобуса, вдруг вздумалось завести с ней дружбу. Монти не видел в этом поводов для беспокойства. Впрочем, устраивать застолья и развлекать гостей приходилось Энн, а не Монти, который целыми днями помогал управляющему в имении, исполнял обязанности егеря и следил за расчисткой леса.
Энн быстро поняла, что пара англичан, которых она пригласила только на чай, — прилипалы, надоедливые честолюбцы, и в полном отчаянии переглянулась со мной, услышав из уст Марион Рингер-Смит «уверена, мы с вами уже встречались».
— Вы думаете? — Энн поднялась и прошла к задней двери. — Это Cour des Adieus, [4] — пояснила она, — отсюда ближе до остановки вашего автобуса.
Марион наклонилась и схватила кусок кекса так, словно у нее остался последний в жизни шанс отведать кекса.
В то время я как раз дописывала роман. Энн предложила мне покой и тишину французского шато, идеальные в сочетании с ее собственным образом жизни, далеким от церемоний. Мало того, она взялась перепечатать рукопись. Но на часах было уже без четверти шесть, и я понимала, что свои планы на остаток дня мы можем и не выполнить.
4
«Двор прощаний» (фр.).
В том, что Марион действительно встречалась раньше с Энн, я сомневалась. Просто Марион выбрала именно этот способ для психологического воздействия на Энн. Из нас двоих Марион была знакома со мной, но не отдавала себе в этом отчета. За прошедшие сорок лет она успела забыть меня.
Джейк Рингер-Смит спросил, нельзя ли ему воспользоваться ванной. «Ох и назойливый тип, — мелькнуло У меня. — Почему бы вам двоим просто не взять и не уйти?» До самой остановки сплошь деревья и непролазные кусты, словом, есть где помочиться. Но нет, ему втемяшилось заглянуть в ванную. До автобуса оставалось почти десять минут. Джейк подтолкнул свой рюкзак жене:
— Ты не захватишь его?
— Мне бы так хотелось пройтись по шато, — сказала Марион, — раз уж мы здесь и притащились в такую даль.
В подобные ситуации мне случалось попадать и прежде. Встречаются люди, как ни в чем не бывало задерживающие целую группу усталых спутников только потому, что им приспичило осмотреть уникальный амвон. Или те, кто прибывает на ужин с часовым опозданием, объясняя, что просто не мог не посетить по дороге некую картинную галерею. Марион была как раз из таких. В ответ на упрек она не постеснялась бы возразить, что заплатила за билет на самолет, чтобы добраться до места. Мне запомнились бесформенное,
В постройке, находящейся на некотором расстоянии от дома, за огородом, Энн устроила кухню и столовую для бездомных. Я знала, что она обязана являться туда и оказывать посильную помощь каждый вечер в половине седьмого. Энн старательно растолковала это Рингер-Смитам:
— …я с радостью предложила бы вам осмотреть дом, но здесь и смотреть-то не на что.
— Столовая для бездомных! — воскликнул Джейк. — А можно и нам миску супа? Тогда мы могли бы устроиться на ночь в спальных мешках, где-нибудь в ваших очаровательных аркадах, а завтра осмотреть дом.
Похоже на кошмар, верно? Так и есть. Этих людей было ничем не пронять.
Тем же вечером, раздавая ломти хлеба с сыром и миски томатного супа в столовой для бездомных, я ничуть не удивилась появлению Рингер-Смитов.
— Наше место среди низших классов, — объявил Джейк с подчеркнуто скромной усмешкой, означающей «среди низших классов нам не место, посмотрите-ка, какие мы недюжинные натуры, — нам нет дела до того, как мы выглядим и с кем общаемся. Мы — это мы».
На самом же деле они смотрелись неуместно и даже подозрительно среди тощих, как скелеты, бродяг, лохматых недоучек и одутловатых побирушек-мешочниц. Даже не улыбнувшись, я подала им тарелки. На последний автобус они не успели. Энн и Монти пришлось устраивать их в доме на ночь. Я прямо слышала, как Рингер-Смиты похваляются в кругу друзей: «В Дижоне мы гостили в шато Леклер-де-Мартино».
Перед завтраком я посоветовала Энн и Монти пореже попадаться незваным гостям на глаза.
— Не то вы никогда от них не отделаетесь, — объяснила я. — Предоставьте их мне.
— Я точно помню, — сказала Марион, — что уже встречалась с Энн. Только не могу сказать где.
— Она много у кого служила кухаркой, — объяснила я. — А Монти — дворецким.
— Кухарка и дворецкий? — переспросил Джейк.
— Да, а хозяина с хозяйкой сейчас нет дома.
— А она сказала мне, что она и есть хозяйка, — возразила Марион, мотнув головой в сторону двери столовой.
— О нет. Вы, наверное, ошиблись.
— Но я же точно помню, что она сказала…
— Нет, что вы, — перебила я. — Жаль, что осмотреть шато вам не удастся. Такие дивные картины. Но графиня с минуты на минуту будет здесь. Не знаю, как вы намерены объясняться. Насколько мне известно, вас не приглашали.
— Как же, приглашали, — возразил Джейк. — Слуги уговорили нас задержаться. Как это типично — строить из себя хозяев поместья!.. Однако уже поздно, мы опоздаем на автобус.
Не прошло и четырех минут, как они удалились, волоча по дорожке свои туго набитые рюкзаки.
Узнав, как я этого добилась, Энн и Монти пришли в восторг. По своему опыту Энн было известно, что такие гости способны застрять в шато на целую неделю.
— Ну а как еще обходиться с такими людьми? — спросила Энн.
— На вашем месте я бы написала о них рассказ, — ответила я. — И продала его.
— А если они подадут в суд?
— Пусть подают, — кивнула я. — Пусть только попробуют заявить: «Да, это были мы».