Жемчужное ожерелье
Шрифт:
– Никогда больше не говори так, – хрипло произнес Эдди. – Ты слишком прекрасна, чтобы умолять меня о чем-то. Я так люблю тебя… Боже, даже слов таких нет, чтобы выразить мое чувство! Неужели ты до сих пор не догадалась, что со мной происходит? Я потерял голову, во мне осталось лишь сердце, которое сейчас колотится от безграничного счастья. И это счастье – ты.
Неизвестно, кто сделал первое движение, но губы Эдди и Дороти встретились, руки сплелись в объятиях. И только в это мгновение они оба поверили в то, что когда-то казалось несбыточным.
Они
Вот и сейчас они возвращались вдоль залива к себе.
Осенний пляж был пуст, безлюден. Тишина и покой словно наполняли все вокруг несказанной благодатью. Сзади них по плотному влажному песку семенила Джеки, а за ней кубарем несся лохматый веселый щенок, которого они не решились отдать, когда пристраивали соседям остальных, и оставили у себя.
Каждое утро Дороти уезжала в свой офис, а вечером Эдди поджидал ее на ступеньках крыльца. Потом они ужинали, шли навестить Клода и Мэгги, поиграть с девчушкой, оказавшейся на редкость обаятельным ребенком, или просто гуляли. Дороти блаженствовала. И лишь одна мысль преследовала ее; однажды раздастся телефонный звонок и Эдди начнет укладывать в ангаре свое подводное снаряжение. Она заранее цепенела от ужаса, боясь потерять его навсегда, но и потребовать, чтобы Брасс отказался от своей рискованной работы, тоже не могла. Дороти не догадывалась, что Эдди тоже частенько задумывался над этим. Судьба была милостива к нему, однако в его профессии есть тот возрастной рубеж, с которым нельзя не считаться. Он прошел эту часть своего пути и должен вступить в новую полосу жизни, найти в ней место – и ради себя лично, и ради той женщины, что принесла ему счастье.
Обняв жену за плечи, Эдди притянул ее к себе, заглянул ей в лицо.
– Знаешь что?… На днях я наткнулся на свой диплом… Не возражаешь, если твой муж возглавит службу по охране окружающей среды штата Массачусетс? Мэр Бостона сделал мне такое предложение, но я хочу посоветоваться с тобой.
Дороти не поверила собственным ушам.
– У тебя есть диплом? Вот не ожидала…
– Даже два, – скромно усмехнулся Эдди, – По специальностям «биология моря» и «океанография».
– Почему же ты раньше мне ничего не сказал?
– Потому что это всего лишь, если говорить по большому счету, просто листки бумаги, которые могут пригодиться, а могут и нет.
– Глупости. Такого рода документы дорогого стоят.
Эдди рассмеялся.
– Ты адвокат, тебе, конечно, виднее.
– Да ну тебя, – отшутилась Дороти. – Будь моя воля, я бы ввела в обиход еще один очень важный для жизни диплом.
– Например?
– «Очень хороший муж», «посредственный», «плохой»…
– Ну и какой бы ты мне вручила? – расхохотался он.
– «Замечательный»!
– Если мы сейчас поторопимся домой, ты еще раз убедишься в этом, моя дорогая. Тебя ждет сюрприз.
На столике в спальне лежало ожерелье. Крупные жемчужины, подогнанные одна к другой, составляли роскошную длинную нить, достойную разве что королевской фамилии.
– Боже мой, Эдди! Это же, наверное, стоит безумных денег! – воскликнула растроганная Дороти.
– Мне оно досталось даром, – отшутился Брасс.
– Такого не бывает.
– Почему же? Я собирал жемчужину за жемчужиной, когда поднимал со дна моря раковины. Они прячутся на солидной глубине, так что далеко не всегда с ними везет… Это мне память о десяти прожитых годах. Надевай и носи. Я жалею, что не подарил его тебе ко дню свадьбы.
– Ах плут, ты боялся, я сбегу из-под венца?
– Знаешь, я и сейчас иногда боюсь поверить в свое счастье, – признался Эдди. – Проснусь, а тебя нет рядом.
Дороти со смехом отбивалась от натиска Эдди, повалившего ее на кровать.
– Не возражаешь, если я попытаюсь немедленно убедиться, что ты моя?
– Твоя, Эдди, твоя. Сейчас. Всегда. На всю оставшуюся жизнь.
– Скажи еще раз, – умоляюще попросил он, нетерпеливо снимая с нее одежду и целуя ее разгоряченную грудь.
– Подожди. Я не хочу, чтобы рассыпалось ожерелье. Это дурная примета.
– Нет, пусть остается… Жемчужины такие же теплые и розовые, как твое тело… И никакие приметы к нам не относятся, покуда мы вместе, разве не так? Ты сама – самая драгоценная моя… жемчужина.
Страстный, глубокий вздох был ему ответом…
Эпилог
Роды у нее принимала Сара, жена брата, Эдди метался в коридоре белый как мел. Впервые он понял, что ничем не может помочь. Лишь про себя молился и до боли сжимал ладони. Когда наконец сообщили о рождении сына, Эдди словно не понял, о чем речь. Пришел в себя, только увидев Дороти, которую на каталке вывезли из распахнувшихся дверей.
– Ты ведь мечтал о сыне, – запекшимися губами сказала она, глядя на мужа. – Я хочу, чтобы он во всем был похож на тебя.
Все вокруг улыбались, а Эдди не мог скрыть слез.
– Молчи, тебе нельзя сейчас много говорить. – Он нежно поцеловал ее в краешек губ.
– А как мы назовем маленького Брасса?
– Как скажешь, так и назовем. Главное – ты выдюжила… Мне никогда в жизни еще не было так страшно. Слава Богу, теперь все позади.
– Да это только начало, Эдди. Я рожу тебе еще двоих или троих.
Через год Сара приняла у Дороти девочку, а потом еще одного крепыша…