Жена №5

Луганцева Татьяна Игоревна

— Я в Москве живу, — беспомощно ответил Рустем, словно прося защиты у Яны.

— Как вас зовут? — спросила она, придя на помощь другу, но следователь абсолютно не реагировал на нее, как будто ее и в комнате-то не было.

— В Москве? — протянул следователь. — Надо же, ты же в Прагу рвался?

— Куда? — Рустем испугался еще больше.

— Все обещал нам с ребятами чешского пивка налить, когда в гости приедем.

Яна слушала этот странный диалог и внутренне хихикала. По лицу Рустема было видно, что он вообще не в курсе, о чем речь, а по раскрасневшемуся

и радостному лицу следователя можно было предположить, что он встретил доброго старого знакомого. Конечно, больше всего ее умиляло, что этот маленький очкастый человек упорно продолжал ее игнорировать.

— А наших-то видишь кого? — спросил следователь.

— Извините, а наши — это кто? — осторожно спросил Рустем, покрываясь потом от напряжения.

После непродолжительной паузы следователь наконец-таки уточнил:

— Рустем Шаломенцев?

— Да, это я.

— Я — Вова Царев, — наконец-то представился он. — Вовка-царь! Ты что, не помнишь?! — ужаснулся следователь, отчего его глаза стали казаться просто огромными.

— Очень приятно, Владимир, — ответил Рустем, отчего становилось понятно, что и имя, и фамилия Царева ему ничего не говорят.

— Не узнал?! — ахнул он.

— Вы не отчаивайтесь, дело в том, что я не совсем здоров, я плохо помню, что со мной было… Помню только свою жизнь за последние три года, и если вы из моего прошлого, то…

— Елки-палки! Рустик, я же знал, что ты был серьезно ранен, но не знал о последствиях. Извини, навестить не могли, сами пострадали. Ох, и попали мы тогда в переплет.

— В Чечне? — догадался Рустем.

— Помнишь?! — воодушевился Владимир.

— Нет. Про тот период я не помню ничего, только расстрел, и то, как будто не со мной…

— Прости. Ну, так, Рус, я не знал, что ты головой повредился настолько… Я — Вован, твой сослуживец, кровью поклялись ты, я, Богдан Радеев да друг твой Пашка Прохоров. Вот уж вы неразлейвода были с Пашей-то! Друг за друга просто горой… Постой! Что ты так смотришь? Ты Пашу не помнишь?

Рустем нервно мотнул головой, кадык у него на шее дернулся в такт.

— Нет.

— Пашку?! Да ты что!? С кем же ты живешь?

— Один.

— Ты — инвалид?

— Да, несомненно, у меня ограниченные возможности, но я нашел свое место в жизни и абсолютно не бедствую, — спокойно ответил Рустем, хотя было видно, что он расстроен, что не может вспомнить даже своего закадычного друга.

— Боже мой, вот ведь как. — Следователь почесал затылок, и Яна увидела, как в искусственно увеличенных глазах блеснула слеза.

— А этот Паша… — подал голос Рустем, — вы… ты можешь мне помочь с ним связаться? Может, я вспомню?

— Ты и этого не помнишь? Не дай бог тебе с ним связаться! Пашку убили в том бою.

— Да, я действительно ничего не помню, — вздохнул Рустем. — Главное, наверное, что и не особо пытался.

— Не вини себя, ты попадал в такие передряги, что и вспоминать не надо. А вот что ребята в памяти не остались, это плохо… Хорошие были ребята, правильные… Давай выпьем за них?!

— Э… ребята, а я вам не мешаю? Вы не забыли еще, зачем мы собрались? — спросила Яна, охваченная интересом к их беседе и узнавшая много нового о своем друге. Ей было искренне жаль его. Она и не догадывалась, что у него такие проблемы с памятью. Конечно, это не мешало ему, он жил сегодняшним днем, но, похоже, прошлое в любой момент может накрыть его с головой.

— Ах, да! Вы же та дамочка, что обнаружила труп, — спохватился Владимир Царев.

— Не совсем точно выражаетесь, господин начальник. Во-первых, я вам не дамочка, я на крайний случай — девушка, а во-вторых, то, что я нашла, с большим трудом можно назвать трупом. Так… кусочек… — размышляла вслух Яна, словно уговаривая себя, чтобы снова не потерять сознание от ужаса.

— Твоя? — глубокомысленно кивнул на Яну следователь, а в глазах его читалось: «Да… сильно пострадала твоя голова, раз друзей не помнишь, а с такой девушкой в кавычках связался».

— Нет! — просто-таки испуганно и очень быстро ответил Рустем, чем еще больше обидел Яну.

— Идите тогда в трактир! И пейте там за встречу, за друзей, за что хотите! А мне, женщине, пережившей нервный шок, надо отдохнуть, — поджала она губы.

— Как вас зовут? — обратился к ней следователь.

— Яна Карловна Цветкова! — В устах Яны с ее настроением это прозвучало просто собачьим лаем.

— Яночка, дорогая, не кипятитесь, — неожиданно мягко проговорил следователь, — армейские друзья — это особая каста, этого человека я похоронил заживо, и вот он сидит здоровый и родной! Извините! Разве же мне сейчас до какого-то пальца?!

— Да, действительно, — согласилась Яна, накручивая светлую прядь длинных волос на собственный палец, — что нам до человека, от которого отчекрыжили, простите, небольшую часть тела? Может, он истекает кровью, он нуждается в помощи. Мало того, может, его еще можно спасти. Что нам до этого?! Мы встретили старого друга! Пойдемте праздновать! Алилуйя!

— Ты рано потеряла сознание, — ответил Рустем, — в другой матрешке было обнаружено ухо.

— А… то есть этому человеку уже точно не помочь? Поговорим об однополчанах? — не на шутку завелась Яна.

Рустем фыркнул, пытаясь сдержаться, чтобы не рассмеяться в голос.

— А если им уже не нужна помощь, так чего спешить? — пожал плечами Владимир и поглотил Яну целиком своими огромными стеклами. Она даже видела сеточку сосудов в его радужной оболочке, что производило не очень приятное впечатление.

— Им? — Яна показывала, что у нее с головой все было в порядке.

— Ухо было от другого человека, — пояснил Рустем, косясь на следователя и поспешно поясняя: — Ей можно доверять.

— Почему от другого? На нем это было написано? — напряглась Яна, начиная радоваться, что рано отключилась и не увидела все части этого пазла.

— Оно было с серьгой.

— Так убили женщину?! — ужаснулась Яна, словно это было намного страшнее, чем если бы отрезали части тела от мужчины.

— Чего скрывать? Скажи ей, Владимир, — произнес Рустем, чем вверг Яну в шок.