Жена авиатора
Шрифт:
Я подняла глаза, ненавидя себя за свои услужливые интонации, как будто я просила их одобрения.
И от сознания того, что все время, когда я чувствовала вину перед Элизабет, она, оказывается, жалела меня, я покраснела. Остальная часть человечества восхищалась моим мужем – и восхищалась мной за то, что я забочусь о нем, летаю вместе с ним, а теперь еще за то, что скоро подарю ему наследника.
И то, что моя собственная семья испытывала ко мне совершенно другие чувства, потрясло меня.
– Новый дом? Это замечательно, – пришла в восторг Элизабет. – Конни, разве
Конни кивнула, явно не выражая восторга – да, конечно. Наконец-то.
– Ужасно хочется увидеть чертежи, – проговорила Элизабет с энтузиазмом.
Я отвернулась, потом посмотрела на часы и встала, чувствуя раздражение отчасти потому, что вынуждена была опереться на плечо Конни, чтобы не потерять равновесие.
– Становится поздно, надо идти. Мне предстоит еще разговор с кормилицей, она ждет меня в конторе на Парк Авеню. Мамина подруга рекомендовала эту фирму – они специализируются на ирландских нянях, которых Чарльз… которых я предпочитаю.
– Конечно, они неплохие. А мы должны вернуться к общению с бедными женщинами, хотя на самом деле мы вряд ли найдем кого-нибудь, кто захочет переехать в Инглвуд, – Элизабет оживилась, как будто все опять пришло в норму, – знаешь, Энн, ты должна подумать о том, чтобы нанять кого-нибудь из наших протеже. Не правда ли, это хорошая мысль, особенно в такие ужасные времена? Всем нужна работа, а мама всегда была так щепетильна насчет слуг. Но ты ведь хочешь принести какое-нибудь реальное добро, правда?
– Неужели ты действительно думаешь, что полковник Линдберг разрешит нечто подобное? – Конни весело рассмеялась.
Она была права: Чарльз никогда не разрешил бы ничего подобного. Но мои щеки запылали от гнева, когда я услышала, с какой насмешкой Конни сказала это.
– Я сама буду принимать решения, касающиеся обслуживающего персонала в доме, – холодно сказала я, зная, что несколько лукавлю.
– Это замечательно! Значит, ты это сделаешь? – Элизабет обняла рукой мою располневшую талию. – Энн, дорогая, пожалуйста, не думай, что мы набрасываемся на тебя.
– Боюсь, что именно так я и подумала, – фыркнула я, натягивая перчатки.
– Мне очень жаль, дорогая. Просто нам так редко удается поговорить наедине. Ты ведь знаешь – мне очень нравится Чарльз, но… просто у него слишком сильный характер, а у тебя…
– Слабый? – Я прямо встретила взгляд моей сестры; она первая отвела глаза, и на ее щеках появился нежный румянец.
– Нет, конечно, нет, Энн. Просто мягкий и… Ты всегда готова помочь людям. На самом деле мы с Конни говорим, что ты сейчас находишься в таком важном положении – ты, сама. Подумай, насколько у тебя сейчас больше возможностей помогать другим.
– Я планировала нанять няню-ирландку, – неуверенно (нет, скорее, мягко) повторила я.
Конни села на диван, глядя на меня с неодобрением. В это мгновение я ненавидела ее абсолютную уверенность в своей правоте. Внутренне я, как и Чарльз, содрогалась от идеи взять няней для своего ребенка девушку, не имеющую опыта и из сомнительного окружения.
– Обязательно обдумаю ваше предложение, – наконец сказала я, мечтая поскорее вернуться в свое убежище, к Чарльзу, который наверняка уже ждет меня. Мы всегда обедали вместе; это было правилом. Если кому-то из нас нужно было уйти из дома, он всегда возвращался домой к обеду. Чарльз говорил, что для мужа и жены важно как можно скорее завести такую привычку. Я, конечно, соглашалась с ним. Да и почему мне не соглашаться с тем, что мой муж хочет проводить со мной время? Я ведь сама этого хотела.
– Прекрасно, это все, о чем мы просим, – сказала Элизабет, провожая меня до двери, – увидимся вечером дома.
– И прошу, никаких тяжелых мыслей, – добавила Конни, – ты ведь знаешь, что я считаю вас, Морроу, лучшими.
– Прекрасно. Тогда позаботься об Элизабет. Сделай так, чтобы она вернулась домой вовремя и смогла отдохнуть, – не сдержалась я.
Мне захотелось защитить сестру, обращаться с ней, как с ребенком – так же, как она обращалась со мной. Она казалась такой нежной, такой неприспособленной для этого жестокого мира.
Я прошмыгнула мимо них, стоящих плечом к плечу в рамке дверного проема. Быстро идя по коридору к приемной, я почувствовала огорчение; похоже, я опоздаю на назначенную встречу.
Генри со своим «Роллс-Ройсом» ожидал у дверей, чтобы с комфортом умчать меня. Мне не надо было беспокоиться о такси или метро. И даже об обеде – несомненно, он тоже будет дожидаться меня по возвращении домой. В эти дни мне ни о чем не надо было беспокоиться.
Наши перелеты, когда я была такой сильной, такой независимой, такой энергичной, теперь казались лишь смутным воспоминанием. Неужели мы с Чарльзом были верными партнерами только в небе, когда находились вдали от остального мира с его ожиданиями и претензиями?
Я внезапно остановилась посреди душной комнаты, заставив себя оглянуться вокруг и встретить взгляд каждой женщины, находившейся в ней. Мне нужно было посмотреть на этих абсолютно нормальных земных женщин, жизнь которых так отличалась от моей. Мне нужно было разглядеть их, понять, какой я могла бы стать, если бы была одной из них. Я должна была увидеть это своими собственными глазами, а не глазами Чарльза.
Я видела старомодные платья и головные уборы, кое-где отделанные кружевами. У большинства женщин были темные глаза, густые волосы, землистая кожа; красивых было совсем не много. Все эти женщины просто хотели помощи, хотели относительного благополучия для своих детей. Внезапно я ощутила прилив сочувствия, кровное родство с этими женщинами.
Моя улыбка смутила их, большинство отвели глаза. Те немногие, которые этого не сделали, смотрели на меня с нескрываемым возмущением, вспыхивающим в темных, голодных глазах. Некоторые откровенно разглядывали мой живот; одна взмахнула головой и сказала что-то, чего я не расслышала, а потом рассмеялась.
– Что она здесь делает, – услышала я чье-то бормотание, – эта богачка?
– Это жена полковника Линдберга, – прошептала в ответ другая, – что ей надо?
– Пришла с очередным визитом, – громко сказала одна из женщин, – бьюсь об заклад, что у них в доме ни к кому не придираются.