Жена башмачника
Шрифт:
Энца в ярости выпалила:
– Мы никогда ее не продадим!
Синьор Ардуини взглянул на Марко:
– Ваша дочь решает за вас?
– Мой отец работал не покладая рук многие годы, чтобы выплачивать вам высокую арендную плату в обмен на возможность безоговорочно выкупить наш дом. Вы обещали ему, что продадите его сразу же, как мы скопим достаточно денег для оплаты в рассрочку.
– Энца. – Марко покачал головой, глядя на дочь.
– Дом нужен моему сыну, – сказал синьор Ардуини.
Энца была не в силах обуздать гнев.
– Ваш сын проматывает каждую лиру, которую
– Он может воспитывать своего сына так, как ему угодно. И это его дом, Энца. Он может делать с ним что пожелает, – ответил ей отец.
После смерти Стеллы амбиции оставили Марко. И такой поворот событий, казалось, не столько удивил его, сколько усилил чувство беспомощности: водоворот постоянного невезения утягивал его на дно.
– Синьор, вы взяли назад свое обещание. Это делает вас лжецом, – не унималась Энца.
– Я был добр к вашей семье многие годы, и вот как вы отплатили мне. Вы позволяете своей дочери оскорблять меня. Я даю вам время до конца месяца, чтобы освободить дом.
– Несколько минут назад у меня были лучшие манеры в этих горах. – Голос Энцы дрогнул.
Ардуини встал, надел шляпу – в знак неуважения, потому что он еще не покинул дом. И вышел, не закрыв за собой дверь.
– Мы должны найти новое жилье. – Марко был оглушен. Он не ожидал, что встреча может так плохо закончиться.
– Хватит с нас аренды! Хватит жить в страхе, во власти падроне! У нас должен быть собственный дом, и мы его купим! – сказала Энца.
– На какие деньги?
– Папа, я могу поехать в Америку и работать там швеей. Я слышала, как девушки в лавке говорили об этом. Там есть фабрики и работа для каждого. Я могла бы поехать, поступить на работу и присылать деньги домой, а когда у нас их будет достаточно, я вернусь, чтобы заботиться о вас с мамой.
– Я не отпущу тебя.
– Так поезжай со мной! Ты тоже сможешь найти работу – и у нас появится еще больше денег на дом. Баттиста пока будет заниматься извозом. Все должны работать!
Марко снова сел за стол. Уронил голову на скрещенные руки.
– Папа, у нас нет выбора.
Марко поднял взгляд на дочь. Он слишком устал, чтобы спорить, и был слишком подавлен, чтобы предложить другой вариант.
– Папа, мы заслужили собственный дом. Пожалуйста. Позволь мне помочь вам.
Но Марко только цедил бренди и смотрел в открытую дверь, точно надеясь на чудо.
Чиро вошел вслед за Ремо и Карлой Дзанетти в лавку-мастерскую. Внутри было очень опрятно. Башмачная мастерская состояла из одной, но очень удобной комнаты с деревянным полом и жестяным потолком. Пахло кожей, лимонным воском и машинным маслом. В центре стоял большой рабочий стол, оснащенный резаком для кожи. Над столом горела мощная электрическая лампа.
Вдоль дальней стены выстроились швейная машина и полировальный аппарат. Противоположную стену занимали полки, поднимавшиеся к самому потолку, они были завалены инструментами и заготовками, листами кожи, рулонами ткани, катушками ниток. Это рабочее место было куда приятнее, чем угольная яма в трюме «Вирджинии». Кроме того, синьора Дзанетти, похоже, была хорошей кухаркой.
В
– Так же уютно, как в монастыре, – сказал Чиро, положив сумку на стул. – И лучше, чем на пароходе.
Ремо рассмеялся:
– Да, твои апартаменты в Маленькой Италии лучше, чем каюта третьего класса. Но ненамного. Так Господь заботится о нашей скромности. А вот мой кусочек рая. Прошу.
Чиро проследовал за Ремо сквозь заднюю дверь в маленький, закрытый со всех сторон садик. На каменной стене были расставлены терракотовые горшки, из которых выплескивались алая герань и рыжий бальзамин. В центре сада рос старый вяз. Его мощные ветви зеленым балдахином укрывали домик Дзанетти. Под вязом располагалась небольшая чаша из некогда белого мрамора, ныне посеревшего от копоти, – купальня для птиц. По бокам от нее стояли два глубоких плетеных кресла.
Ремо нашарил в кармане сигареты, предложил Чиро, они сели.
– Я прихожу сюда подумать, – сказал он.
– Va bene, – откликнулся Чиро, запрокинув голову и вглядываясь в крону дерева. В Альпах тысячи деревьев. Здесь, на Малберри-стрит, одно-единственное дерево с отслаивающейся серой корой и дырявыми листьями уже было поводом для праздника. – Синьор Дзанетти, я бы хотел платить вам за жилье.
– У нас договоренность, что ты работаешь на меня, а я предоставляю тебе стол и кров.
– Так же было и в монастыре, и ничем хорошим не кончилось. Если я буду платить вам, то почувствую себя в безопасности.
– Я бы не стал искать себе жильца за границей, мне нужен ученик. Письмо от моей кузины, монахини, пришло очень вовремя. Мне нужна помощь. Я пытался обучить пару соседских мальчишек, но толку не получилось. Им нужны быстрые деньги. Наши мальчишки спешат выстроиться в очередь за дневной работой в доках. Нанимаются в бригады, которые строят мосты и укладывают рельсы для железной дороги. Тяжкий труд и хорошие деньги, но они не учатся ремеслу. Профессия сможет поддержать тебя, а простая работа лишь прокормить. Мне кажется, важно уметь что-то делать руками, будь то сосиски или сапоги. Еда, одежда и крыша над головой – вот что нужно всем людям в первую очередь. Если ты умеешь производить что-то из этого, у тебя будет занятие на всю жизнь.
Чиро улыбнулся:
– Я буду изо всех сил работать на вас, мистер Дзанетти. Но, по правде говоря, я понятия не имею, есть ли у меня способности к вашему ремеслу.
– Я обучу тебя технике. Шить обычные ботинки не так уж и сложно, но некоторые люди способны на большее. Я вот в своей мастерской тачаю крепкие башмаки, а есть те, кто творит настоящее искусство. В любом случае у тебя будет кусок хлеба. В мире никогда не переведутся ноги, которым нужна пара ботинок.
Чиро и Ремо откинулись в креслах и задымили сигаретами. Мягкий табак помогал расслабиться после долгого путешествия. Чиро закрыл глаза и представил, что он дома, с Игги, и они вместе курят в церковном саду. Возможно, этот садик на Малберри-стрит станет лекарством от тоски по дому.