Жена дитя
Шрифт:
И, возможно, такие мысли появились у Джули Гирдвуд. Впервые оказалась она в обществе титулованных аристократов. Неудивительно, что они подействовали на ее воображение. И более гордые, чем она, люди поддавались такому влиянию.
Не она одна поддалась воздействию обстановки и соблазнам их очаровательного хозяина. Мистер Лукас под действием множества порций шерри и шампанского забыл о своей антипатии и, конечно, горел желанием обнять хозяина. Тень мистера Лукаса мистер Спиллер хотел сделать то же самое!
Возможно, единственной из семейства Гирдвудов, кто сохранил независимость, была дочь магазинщика из Покипси. Корнелия, спокойная и ни на что особенное не претендующая, тем не менее сохранила достоинство гораздо лучше своих друзей или даже титулованных особ, в обществе которых находилась.
Но даже она не подрозревала, что все окружающее ее – подделка. Как и сама миссис Гирдвуд, она не считала, что мистер Свинтон – это всего лишь мистер Свинтон, что графиня – его жена, что граф – самозванец, как и сам Свинтон, играющий свою роль, и что достопочтенная Джеральдина – знакомая мистера Свинтона, как и он, хорошо известная в кругах Сент Джонз Вуда под гораздо менее аристократическим прозвищем «Кейт барышница». Принадлежа к сообществу «прекрасных наездниц», почетное прозвище она получила за свое искусство избавляться от порастратившихся племенных жеребцов.
Не понимая, какая игра разворачивается вокруг нее, не зная игроков, миссис Гирдвуд провела вечер в состоянии, близком к восторгу. Мистер Свинтон, не отходивший от нее, изо всех сил старался отдать долг гостеприимства; и вполне в этом преуспел.
Если у нее и были какие-то сомнения в его честности, то они совершенно развеялись во время инцидента, происшедшего в ходе вечера.
Поскольку этот эпизод прервал веселье, нам придется объяснить его.
В гостиной пили чай и кофе, которые подавали слуги, нанятые по такому случаю в модной кондитерской; в это время раздался звонок: звонил человек, явно привыкший к этой двери.
– Я узнаю этот звонок, – сказал Свинтон достаточно громко, чтобы гости его услышали. – Готов биться об заклад, что это лоуд…
– Лорд!..
Имя принадлежало известному вельможе и еще более известному государственному деятелю! Сообщение Свинтона вызвало волнение у всего общества – незнакомцы выглядели недоверчиво.
Но у них не было времени расспрашивать: в комнату вошел слуга и что-то сказал шепотом.
– Это его светлость? – спросил хозяин настолько громко, чтобы голос его достиг слуха миссис Гирдвуд. – Пуоводите его в пейеднюю гостиную. Я буду чейез несколько секунд. Леди и джентльмены! – продолжал он, поворачиваясь к гостям. – Пуошу пуостить меня, я совсем ненадолго. У меня посетитель, котоуому нельзя отказывать.
Его, конечно, простили; и он на некоторое время вышел.
Конечно, гостям было любопытно узнать, кто этот гость, «которому нельзя отказывать». Когда Свинтон вернулся, они стали его расспрашивать; особенно усердствовала «графиня».
– Что ж, леди и джентльмены, – сказал любезный хозяин, – если вы настаиваете и хотите узнать, кто нанес мне этот несвоевйеменный визит, я удовлетвойю ваше любопытство. Я был пуав в своем пйедположении. Это был лоуд… Его милость заглянул ко мне по важному госудауственному делу.
– О! Так это был лорд!… – воскликнула достопочтенная Джеральдина. – Почему вы не пригласили его к нам? Он очень милый человек, насколько мне известно; я уверена, он с удовольствием присоединился бы к нам. Мистер Свинтон! Я сержусь на вас!
– Ну, мисс Коутни, пуошу пуощения. Я не подумал об этом. Мне бы тоже это доставило удовольствие.
– Он, наверно, уже ушел?
– Да. Ушел суазу, как только понял, что у меня гости.
И это было правдой – все было правдой. Вельможа действительно побывал в передней гостиной и ушел, узнав, что наверху гости.
Ушел он с чувством разочарования, почти раздражения; хотя вовсе не государственному делу обязана была вилла его посещению.
Как ни бесцелен оказался для него этот визит, он принес большую пользу мистеру Свинтону.
– Человек, который в полночь принимает у себя лорда, и к тому же известного государственного деятеля, должен сам быть лордом или кем-нибудь !
Так рассуждала вдова розничного торговца, укладываясь спать на роскошной постели в отеле Кларендон.
Одновременно у ее дочери появилась аналогичная мысль.
Глава LX
Прощальный подарок
При расставании сэра Джорджа Вернона с его кажущимся неблагодарным гостем не произошло никакой «сцены».
Не было и бурного разговора, когда они стояли лицом к лицу под гималайским кедром.
Дочь сэра Джорджа ушла, ее юное сердце разрывалось от боли; Мейнард, глубоко униженный, не делал попыток оправдаться.
Если бы под деревом было светло, сэр Джордж увидел бы лицо человека, выражающее покорность.
Несколько секунд царила глубокая болезненная тишина.
Ее нарушил баронет.
– После случившегося, сэр, я надеюсь, мне нет надобности указывать вам, что вы должны сделать? Есть только один выход.
– Я знаю это, сэр Джордж.
– Нет и необходимости говорить, что я хочу избежать скандала.
Мейнард ничего не ответил; он кивнул, хотя понимал, что его жест согласия не будет увиден.
– Можете уехать, когда вам будет угодно, сэр,но через десять минут мой экипаж будет готов отвезти вас и ваш багаж на станцию.
Ужасно, когда с тобой так обращаются, и если бы не скандал, о котором упомянул сэр Джордж, Мейнард отказался бы от предложенной услуги.
Но он чувствовал, что перед ним дилемма. Станция в четырех милях отсюда.
Там можно снять наемный экипаж, но для этого кого-то нужно за ним отправить. Он окажется в долгу у хозяина. К тому же он в костюме для танцев и не может незаметно уйти пешком. И все равно кого-то придется посылать за багажом.
Остается только принять предложение, другого выхода нет.