Жена для Чудовища
Шрифт:
Я догадывалась, что существование каталки муж с яростью проигнорирует, но и сама была рада оставить её.
Грустно это. Он боится собственной слабости, боится, что, если даст себе поблажку, случится страшное. Но ведь он не робот и не машина для убийств тёмных. Ливай — человек. Да умеет то, чему я вряд ли научусь, но человек, и ему необходимо отдохнуть.
По лестнице мы забирались долго. Ливай рвался самостоятельно покорять вершину, но Армандо, прочитав явно нецензурную молитву, опять подлез ему под руку. Я успела попросить слуг
Восхождение выбило остатки воинственности. Ливай позволил дотащить себя до комнаты и даже уложить в кровать. Потом служитель сослался на какие-то важные дела Ордена и сбежал, оставив нас вдвоём.
Я присела на край кровати. Почти не слезала с неё последние дни, а теперь чувствовала себя неловко. Будто Маша в сказке про медведей, которую застукали. То ли бежать, то ли сдаваться.
Очень хотелось устроиться на плече Ливая, и закрыть глаза. Как я делала, пока он спал. Так спокойно было, хоть и грустно. Но теперь он в сознании и… мне неловко. Я же нарушаю личное пространство. А вдруг он не любит, когда рядом кто-то есть? Привык один быть.
— Хочешь чего-нибудь? — спросила я, чтобы тишина не звенела в ушах.
Ливай прикрыл глаза. Брови сошлись на переносице, в изломе что-то болезненное.
— Ты должна решить, к какому стражу уйдёшь от меня. Я мог бы познакомить с достойными.
— Что? — я ожидала услышать что угодно, кроме этого. Ливай умеет удивлять, но сейчас получилось неприятно. — Почему?
Он отвёл взгляд, стыдясь.
— Это очевидно. Свет послал мне жену, которой я недостоин из-за собственной слабости.
Как сложно понять его мир. Полный опасностей, монстров и жестокости не только к тёмным, друг к другу, но и к самому себе. На нас напали, пока он спасал город. Его отравили и мы чудом вернули его назад, а он винит во всём себя. Я привыкла утешать Игоря, который переживал из-за таких пустяков, над которыми Ливай посмеётся. При условии, что я смогу объяснить, почему это проблема.
Мне хотелось обнять мужа, прижать к себе и спрятать от всего мира, но я чувствовала, что Ливай не разрешит. Не позволит себе выглядеть ещё слабее. Это против его природы, убеждений и воспитания.
— Я не считаю, что ты слабый, — ответила я. — Ты чуть не сбежал на войну, едва в сознание вернулся.
— Я не сделал главного. Того, что обязан каждый муж, — его ладони сжались в кулаки, а голос стёк в шёпот. — Не защитил тебя. Позволил ублюдкам прикоснуться своими мерзкими, грязными пальцами. Я не имею права называться твоим супругом.
Вот из-за чего Ливай переживает больше всего? Не может себя простить. Я невольно вздрогнула.
Всё эти дни мои мысли занимал он, и переживания отодвинулись за край сознания. А теперь они выкатились и принялись вгрызаться в нервы. Я вспомнила неприятный запах, сальные руки, и липкие взгляды врагов. Кожа стала казаться очень грязной. Я сжалась и потёрла плечо, а потом поборола скромность, забралась на кровать и обняла Ливая.
Я такая грязная. Хочу ванну. Смыть всё это.
— Убил их ты. Если бы не защитил, они бы… сделали больше.
— Я позволил, — процедил он сквозь зубы. — Дай мне возможность, я бы воскрешал и убивал их вечно. С каждым разом всё медленнее и мучительнее. Жаль, что этим не сотрёшь те минуты из твоей памяти.
В его голосе я впервые слышала настолько яркие эмоции. В этом мире мало знают о любви, но их ненависть осязаема, как и лезвия мечей, торчащих из груди.
— Спасибо тебе. Что услышал и пришёл.
По лицу Ливая пробежала волна удивления.
— За что ты благодаришь? Это моя обязанность. Диана, ты заслуживаешь лучшего. Достойного, понимаешь?
— Тебя? Ливай, я никуда не пойду. Мне… только с тобой не страшно. Я чуть с ума здесь не сошла, пока ты едва глазами двигал. Не будь жестоким, не отталкивай меня.
— Не хочу быть. Но если не сделаю это сейчас, то больше уже не…, — Ливай запнулся и наконец поднял на меня глаза, — смогу.
— Вот и не смоги. Потому что я уже.
Точно не после того, что случилось в комнате с роялем. Всех мелочей, знаков внимания, слов, поступков. Даже его холодная отстранённость казалась не недостатком, а особенностью.
Говорят, чтобы влюбиться, нужно начать делать что-то для другого человека. Психологи советуют это, когда в семейных парах начинается разлад. Нужно заботиться, ухаживать, тогда мозг пересчитает вложенные усилия в привязанность и решит, что всё это делается из-за чувств.
Не знаю, как работает мой мозг, но к Ливаю я чувствовала что-то ещё до того, как он лежал в коме, а я, не без помощи, конечно, ухаживала за ним.
— Своенравная, — Ливай мягко усмехнулся. — Существует ли что-то, в чём я могу тебя убедить? Или мне заранее смиряться с поражением?
— Почему же, шансы есть. К примеру сказать, что голубое платье нравится тебе больше зелёного. А в вопросах смены мужа — нет, без шансов.
— А если ты прекрасна во всех платьях?
Ливай с нежностью посмотрел на меня. Резкие черты смягчила осторожная улыбка. И мне невольно захотелось сравнить его со щенком. Да, у него есть зубы и в случае опасности он обернётся настоящим Цербером, но сейчас очень искренне показывает… преданность? Вижу, что ещё боится поверить, но ему приятно, что я с ним.
— Ляжешь со мной? — чуть слышно спросил Ливай, и я вспыхнула.
— В ванну хочу.
— Хорошо, — он не настаивал. — Попроси трав добавить. У нас есть. Плечи у тебя напряжённые. Могу размять, если с собой возьмёшь.
— Спасибо, но тебе нужно поесть и отдохнуть, — смутилась я.
Ливай не стал спорить и рассеянно погладил меня по плечу.
— Странный сон, — тихо сказал он, будто ни к кому не обращаясь.
— О чём ты, родной?
Ливай удивлённо посмотрел на меня, потом понял, что сказал вслух и пояснил: