Жена для Чудовища
Шрифт:
Сегодня третий день как мы вернулись из Эдуетты. Империя показательно ликует, ведь среди защитников городе нет потерь. Врут, конечно. Как минимум те трое, что отравили Ливая, погибли. Возможно кто-то свалился со стены по неосторожности, но для красного словца говорят, что Ливай устроил на поле боя что-то невероятное. Это наверняка правда, многие стражи и гвардейцы, помогавшие мне при отправлении в столицу. Благодарили и уверяли, что не видели подобного. Учитывая то, в каком мире они живут, этим людям сложно не поверить.
Думаю, шум подняли, чтобы скрыть состояние
Единственное доказательство того, что он жив — дышит, моргает, редко осматривается или ловит чей-то взгляд. Он словно реагирует сквозь сон. Пугающее зрелище.
В первый день к нам приходили, пожалуй, все врачи этого мира. Вышагивали с умным видом, мерили температуру, осматривали, задавали вопросы, пробовали кормить лекарствами, вливая в рот Ливаю. Когда не дожидались проглатывания, принесли шприцы и прочие орудия пыток. Разошлись они лишь к ночи, настоятельно советуя пока не распространяться о состоянии генерала, чтобы не поднимать панику.
Во второй день к нам пожаловали «волшебники». Не представляю, как они узнали. Видения? Я сразу заскучала по высокомерным лицам вчерашних врачей и поняла, что скрывать состояние генерала долго не получится. Гости бегали вокруг кровати, приставали к слугам с просьбами принести непонятные продукты, кровь, перья, чешую виверн, горячую и холодную воду, землю, бутылочное стекло. Слёт экстрасенсов, ей богу. Прервал это безобразие Армандо, окрестивший всех еретиками и пообещавший лично сжечь каждого в пламени истинного света.
Сегодня тихо. Только от врачей зашла медсестра, оценить состояние и передать, что консилиум не окончен, но решения пока нет.
Армандо, оставшийся в качестве оберега от неадекватных, практически лежал на Ливае:
— Я не смогу без тебя! Клянусь, если умрёшь, я что-то с собой сделаю! Ты знаешь, я придурок, я могу!
Ливай вздохнул и потом закатил глаза. Мол, заканчивай драму. Больно смотреть. Это предел возможностей, но я искренне радовалась любому проявлению жизни, ведь большую часть времени он выпадал из реальности и смотрел перед собой. Словно вселялся в очередного монстра или не вырвался из лап того, последнего. Иногда мне казалось, он смотрит на меня осознанно, но добиться подобия общения не получалось.
— У меня никого нет, кроме Ливая, — Армандо отстранился и вытер глаза ладонью. — Вообще никого.
Я погладила его по спине:
— У тебя есть я. Но нам нужно вернуть его, ты понимаешь? Сможешь или лучше позвать кого-то ещё?
— Нет. Я успокоюсь. Правда, — Армандо протянул ладонь и фигуру Ливая окутал свет.
Мы проводили этот ритуал всё утро, в начале каждого часа. Армандо то говорил, что чувствует прогресс, то расстраивался. Он пытался объяснить, что делает, но был слишком взволнован, так что я не поняла ни слова. Не знаю, помогает это или мы занимаемся самообманом, чтобы убедить себя, что делаем всё возможное.
Когда свет схлынул, лицо Ливая оставалось недвижимым и пустым.
— Нет, я не могу видеть его таким, — Армандо закрыл лицо руками и шатаясь сел на стул, шмыгнул носом и полез в карман за платком.
Мне тоже больно видеть его таким. Я рассказывала о случившемся всем, кто был готов слушать. В первый день я искренне верила, что врачи помогут. Когда этого не случилось, всерьёз приняла помощь психов. Теперь и свет служителей не может выгнать тьму. Моя информация оказалась бесполезна всем. Никто не представлял, что это за ритуал. Армандо честно торчал в библиотеках Ордена два дня, но ничего не нашёл.
Я понимаю, что истерика не конструктивна, но какого чёрта?!
Устроившись на подушке Ливая, я заметила, что он смотрит на пол и, проследив за взглядом, увидела, бумажку.
— Армандо, что это?
— М? — он как раз вытирал глаза платком, а после смутился и потянулся к листику, который, похоже, выпал из его кармана. — Так, бред, ничего особенно.
Подняла голову. Ливай ещё «здесь».
— Кажется, он хочет увидеть. Покажи, пожалуйста?
Армандо смутился ещё больше.
— Д… да это бред. Пустяк. Сделал, чтобы нервы успокоить, — он с явной неохотой развернул листик и протянул мне. — Прости за это.
Первым делом я показала Ливаю. Его периоды «активности» короткие, нужно успевать. После взглянула на рисунок.
На нём широкая кровать из тёмного дерева. Та самая, на которой сейчас лежим мы. На приподнятой подушке Ливай с закрытыми глазами, а на его плече… я. Тоже сплю, приобнимая его. За нами распахнутое окно и развевающиеся шторы, слегка затеняющие огромный шар луны. Она подсвечивает мои растрёпанные волосы и резкий профиль Ливая. Не знаю, нафантазировал он его или рисовал с натуры, но…
— Армандо, это… — я повернулась к служителю. — Потрясающе.
Он хотел ответить, но вдруг округлил глаза, глядя на Ливая.
Генерал смотрел на рисунок. Кажется, это самый долгий момент, когда он «с нами». Тонкие губы шевельнулись, будто силясь, что-то произнести.
Но вместо слов Ливай выдохнул пар, как бывает на морозе. Только был он не светло серый. а насыщенно-чёрный, будто сама тьма. Неужели…
— Армандо, тебе придётся нарисовать такую же, но огромную, — почему-то шёпотом сказала я. — Чтоб на всю стену. Это…
В голове щёлкнуло. Вот дура! Понадеялась на других, а ведь могла бы сделать что-нибудь сама!
— Мне нужна помощь! — я встала так резко, что Армандо вздрогнул. — Надо отнести Ливая к роялю. Кажется, я знаю, что заставит его вернуться к нам.
Ко мне, — добавила в мыслях.
Надеюсь, получится. В прошлый раз он выбежал из зала с криком. Сейчас я буду этому только рада!
Глава 24
Армандо подкатил подобие инвалидного кресла к роялю. На белый, потрёпанный лак инструмента ложились пятна солнечных зайчиков. Назвала бы день чудесным, но вид сидящего куклой Ливая меня расстраивал.