Жена для генерального
Шрифт:
На миг представив, как «привыкала» эта женщина, я нервно сглотнула. Но потом мотнула головой.
– И все равно... боюсь.
Страх был похож на воду. На целую ванну холодной воды, которая вытягивала все силы и не позволяла хотя бы на минуту расслабиться.
Возможно, я бы даже сошла с ума, пока ждала возвращения своего мужчины. Но было кое-что, что спасало.
Угрозами и мольбами я смогла-таки добиться от Бадоева и Марата обещания сообщать о каждом шаге. Марат долго хмурился.
Они оба были против. Но сейчас я благодарила себя за то, что надавила, убедила, заставила этих двоих спасать мою психику.
Не знаю, легко ли им было слать фотографии и сообщения, но каждый раз мы с Зоей прилипали к экрану, как заядлые футбольные фанаты, которые могли узнать о матче лишь по чужим комментариям.
Те приходили поочередно.
«Я на точке. Погода отличная. Бронежилет холодит спину. Подхвачу воспаление легких – будешь лечить».
«Босс пока живой. Физиономия унылая, но тут такой ветер, что мне самому из джипа вылазить неохота».
«Вижу машину Шульца. Он один. Временно не смогу писать».
«Все еще живой. Треплется о чем-то с информатором».
После этих сообщений прошло, наверное, минут пять, пока появились новые.
«Лежу на полу. Нужно купить другую машину. Тебе что больше нравится?»
«Живой по-прежнему. Героически пролежал в машине все веселье. Не снимут про него Крепкого орешка».
Следом, вероятно, чтобы лучше был понятен уровень героизма, в окошке переписки загрузилось фото: скрючившийся в узком проеме Марат с поджатыми коленями и телефоном в руках.
Это было так мило, что у меня сердце начало щемить. В рейтинге любимых фото это сразу же заняло первое место, и под громкий смех Зои Фёдоровны страх на минуту отступил.
Новое сообщение было уже от самого Марата:
«Мы почти закончили. Герасимову сообщили, что я мертв. Заберем Шульца с видеозаписями и едем домой».
«Живой. Здоровый. Скоро привезу. Ждите».
Что СМС Марата, что Бадоева убеждали меня в финале операции. Для контрольной проверки можно было позвонить еще Дмитрию Штерну. У моей няни наверняка имелся его номер. Но превращаться в конченую невротичку я не стала.
После сообщения Бадоева оставила телефон в покое. Вернулась на кухню, чтобы успеть приготовить какую-нибудь закуску к предстоящему празднованию. Не знаю, как Марату и всем остальным, но мне просто необходимо было отметить сегодняшний успех. Как точку поставить в безумном и долгом противостоянии.
Руки сами тянулись к ножу и разделочной доске. Кухня быстро наполнилась вкусными ароматами. Но, словно успела заработать привычку всегда нервничать, я не могла расслабиться до конца, как ни старалась.
Ветчина ровными слайсами ложилась на тарелку, а у меня на подкорке будто что-то зудело. Вдохнуть полной грудью не получалось. Сердце билось подозрительно
Наверное, нужно было поделиться с Зоей Фёдоровной. Попросить, чтобы она посмеялась над моими страхами и своим фирменным уверенным тоном сказала: «Все прошло!».
Но ни закончить сервировку, ни позвать няню я не успела. Марат уже должен был подъезжать к дому, только вместо предупреждающего звонка в домофон раздался другой – на телефон. И тот самый Дмитрий Штерн сухо, зло произнес:
– Они в больнице. Герасимов решил лично убрать Шульца. Наши приехали за минуту до его появления.
Штерн положил трубку, а у меня в ушах все еще звенели его слова: «в больнице», «перестрелка», «подробностей не знаю», «машину за вами выслал».
Я словно в прошлое попала. В тот день, когда Герасимов устроил Марату ДТП. Снова хотелось плюнуть на все, вызвать такси и вылететь пулей на улицу. Мозг отказывался соображать, но внимательные взгляды дочки и Зои Фёдоровны держали сильнее канатов.
– Ждем машину от Димы! Никуда сами не рыпаемся! – няня будто не команды отдавала, а гвозди словами забивала.
– Если мы едем вместе, Сашу тоже нужно собрать.
Я рассеянно оглянулась по сторонам. Люлька стояла на тумбочке возле входа. Комбинезончик лежал на ее верхней полке. Упаковка подгузников – в детской. Все вроде бы было рядом, но я не понимала, за что хвататься в первую очередь.
– Нужно, но давай так: ты сейчас идешь на кухню и выпиваешь два стакана воды. Медленно! Глотками! – снова взялась за руководство Зоя. – А я упаковываю принцессу и узнаю по поводу машины.
– Я с таким количеством воды в желудке до больницы не доеду!
– Доедешь! Но думать будешь не о глупостях всяких, а про кусты.
Нянька на меня даже не глянула. Кивком указала что-то своему псу. И пока тот ходил за хозяйским телефоном, сама принялась переодевать Сашу.
Примерно в той же манере прошла и загрузка в машину. Зоя командовала. Водитель и Берти четко исполняли приказы. Мы с Сашей старались не мешать.
Я, кажется, и не дышала. Интуиция, которая мешала готовить закуски, теперь вдруг замолкла, а паника перекрыла все остальные эмоции.
Даже на экран телефона смотреть было страшно. В любой момент я могла позвонить Штерну, Марату или Бадоеву – выяснить все сразу. Но пальцы не слушались. За дорогу я дважды вынимала из кармана телефон. Дважды пыталась нажать на кнопку вызова. И промахивалась.
Зоя с переднего сиденья смотрела на меня примерно так же, как устроившийся между мной и детским автокреслом Берти. Они одинаково хмурили брови. Зоя хмыкала, пес порыкивал. И лишь водитель излучал полное хладнокровие.
Когда машина затормозила на парковке возле больницы, мне тоже остро захотелось хоть ненадолго стать хладнокровной. Вычеркнуть из головы все воспоминания о шрамах Марата и разучиться бояться.