Жена для Верховного мага
Шрифт:
Он пообещал мне не появляться ни в Церкви Великой Матери, ни в «Высоких Соснах», где готовили пышный банкет. На него я пригласила не только соседей — лордов и эсквайров Гленншира, — но еще и своих арендаторов, наплевав на то, что подумает обо мне мой муж. Решила, что если Тайлору Бростону с его столичными друзьями это не придется по душе, то даже к лучшему — вот и пусть катится в свой Бростон-Холл, но уже без меня!..
Никлас Обрайн был сыном одного из моих арендаторов, моим лучшим другом и старшим товарищем. С ним я росла и играла, хотя многие в Гленншире сказали бы, что это не самая подходящая компания для дочери генерала Нейтона. Вернее, его компания мне совершенно не подходила.
Но так уж вышло, что отец доверил мое воспитание тетушке — единственной из наших родственников, переживших первый Темный Бунт, а потом эпидемию Красной Лихорадки. Правда, она немного повредилась умом после смерти дочери и мужа, но такие мелочи папу не волновали — к этому времени он был далеко от Валора.
Тетушка же по доброте своей позволяла мне делать все, что я захочу. И я росла, словно вольный ветер, гулявший по лугам и полям Гленншира. Постоянно водилась с детьми арендаторов и почти никогда с детьми местной знати, потому что Лавинию Штефан высшее общество Гленншира не воспринимало всерьез. Вернее, оно вообще ее не воспринимало, справедливо рассудив, что ум у тетушки слаб и от нее можно ожидать любых выходок.
Так же, как и от меня.
Впрочем, в последние пару лет меня стали приглашать на дни рождения и торжественные мероприятия, которые я посещала довольно редко. Мне никогда не хватало времени на праздные забавы, потому что в моей жизни, помимо брачного договора, отравлявшего мое существование, был еще один серьезный запрет.
Отец не хотел, чтобы я имела какое-либо дело с магией, несмотря на то, что я унаследовала от мамы довольно сильный Огненный Дар. Потому что этот самый Дар однажды ее и сгубил — один из экспериментов в лаборатории «Высоких Сосен» вышел из-под контроля, и она не справилась с Первозданной Стихией.
Но, несмотря на папин запрет, я очень хотела обучаться этой самой магии. Чувствовала ее с раннего детства, ощущала, как она льнет к моим рукам — послушная, угодливая, ждущая моих приказаний. Но не могла его ослушаться, пока…
Выход из этой ситуации мне подсказал Никлас.
Именно с его подачи я начала вести двойную жизнь — одну как дочь генерала Нейтона, с младенчества помолвленную с Тайлором Бростоном, иногда приезжавшую на праздники в имения своих соседей, где я чувствовала себя не в своей тарелке.
Вторую — как Оливия Штефан, дочь Лавинии Штефан. Тетушка охотно восстановила мне документы взамен «утерянных», так ничего и не поняв, а в столичной ратуше никто копаться в архивах не стал. Стрясли приличную сумму, пожурили за утерю, и я получила новый паспорт!.. Затем под чужим именем четыре года назад вполне уверенно поступила в столичную Академию Магии, расположенную в Скоборо — университетском городке в паре часов езды от "Высоких Сосен". Столько же было, если повернуть в другую сторону, и от столицы.
Правда, ежедневно посещать занятия у меня не выходило — было слишком много дел в поместье. Но декан факультета Стихийной Магии оказался несказанно добр. Впечатленный то ли моим магическим даром, то ли жалостливой историей о больной матушке — причем, я не особо-то и врала, тетушка Лавиния приходилась родной матерью Оливии Штефан, — разрешил посещать мне лишь часть занятий. Но заявил, что на экзаменах с меня спросят вдвойне.
Спрашивали, но это не помешало мне с отличием закончить три курса, а сейчас пытаться сдать экзамены за четвертый, чтобы перейти к изучению Высшей Магии.
И Никлас старательно поддерживал меня все эти годы; был моим лучшим другом, советчиком и защитником. Тем, на чьем плече могла поплакать, когда становилось совсем невмоготу, или же спросить совета, потому что давно уволила проворовавшегося управляющего и занималась делами сама. Тем, кто научил меня скакать на лошади без седла и всегда носить с собой кинжал, не полагаясь только на свой магический Дар…
Правда, перед самой моей свадьбой у нас с ним вышел крайне неприятный разговор. Придя в мой дом, он заявил, что никому меня не отдаст. И уж тем более спесивому лорду Бростону, брату нового министра финансов, мерзкому богачу из столицы!..
Я принадлежу ему, и ни о какой свадьбе речи идти не может.
На это я лишь покачала головой. Похожий разговор у нас с ним возникал много раз, и Никласа порой заносило на поворотах. Он даже пытался меня поцеловать, несмотря на то, что я постоянно ему твердила, что из этого ничего не выйдет. Но сдаваться на этот раз он собирался, заявив, что мы должны бежать. Покинуть Валор и отправиться в Эгру. Он — Темный Маг, я — Светлая, Огненная, и вместе мы найдем свое место под солнцем.
Мы будем счастливы вместе.
Но я отказалась. Сказала ему, что собираюсь выполнить дочерний долг и не опозорю свою семью, нарушив обязательства. Тогда Никлас снова набросился на меня с поцелуями, но я не далась. Заявила ему, что он забывается. Он должен помнить, кто я, а кто он!..
И пусть в тот момент я ненавидела себя за подобные слова, но мне нужно было охладить его пыл.
— Ах, значит вот так! — произнес Никлас, сверкнув черными глазами. Он был донельзя привлекателен. Тоже учился в Академии — правда, выходило так себе, — и по нему сохли как Темные, так и Светлые адептки. Черноволосый, плечистый, и его мужская красота была властной, тяжелой. — Подобное притягивает подобное, не так ли? — заявил мне, давя взглядом. — И юная леди Нейтон решила выйти за лорда Бростона, потому что он для нее ровня. А я… Кто я для тебя, Одри?!
Я смотрела на своего друга детства, на его добротную, но поношенную одежду. Чувствовала, как пульсирует, змеится в нем Темная Магия, видела, как он сжимает натруженные работой в поле кулаки — Никлас не только пытался учиться, но еще и помогал отцу на ферме.
Глядела на него и чувствовала, что мое сердце разрывается.
Нет, не от любви — я всегда относилась к нему как другу, а от понимания того, что прежняя наша жизнь уходила безвозвратно. Мы с ним безнадежно выросли, пора детских игр и забав прошла, и пришло время платить по своим счетам.