Жена, любовница, подруга...
Шрифт:
– Это кто пропадет? – услышала Ирина Васильевна последние слова зятя. – Иди-ка, Дмитрий, к гостям. И тебе, Никуля, спасибо. Не замаралась? Иди-иди, я закончу.
Ника замешкалась, снимая фартук и вытирая руки, а Дмитрий вышел из кухни сразу. В коридоре его перехватила Лариса, давно подстерегающая момент.
Она шепнула Дмитрию, что им надо поговорить. Увидев искры нетерпения во взгляде любовницы – казалось, они осыпались на ее платье, обильно украшенное стеклярусом, – Дмитрий попытался ускользнуть от разговора:
– Не сейчас, Лара.
– Подождут! Мы здесь будем говорить? – повышая тон, спросила Лариса, продолжая удерживать Дмитрия за рукав рубашки.
Дмитрий огляделся: Лариса провоцирует скандал, хорошо, что рядом никого нет. Он взял ее за локоть и почти втолкнул в комнату дочери, сейчас пустующую, сразу зажег свет и дверь прикрыл неплотно, опасаясь безумств со стороны любовницы. Даже на всякий случай взялся за спинку стула, выставив его перед собой, как преграду.
– Ну, говори быстрее. Что еще случилось?
– Дима, как ты разговариваешь со мной! Пожалуйста, смени тон.
– Гости ждут.
– Я не буду задерживать тебя. Ты мне только ответь, что означает это колье, подаренное тобой Татьяне? Ты подарил его, чтобы скрасить горечь вашего расставания? Объяви сегодня перед гостями, что ты уходишь от нее! Разрубать узел лучше одним махом.
– Тсс. – Дмитрий прижал палец к губам, заслышав шаги в коридоре. – Ты с ума сошла! Сегодня ее праздник и я не могу торжество превратить в день траура для Татьяны.
– А если я сама объявлю при гостях, что ты мой любовник?
– Ты этого не сделаешь! Ведь тогда, сама понимаешь, для тебя все будет кончено!
– Помирать – так с музыкой! – беспечно сказала Лариса, мысленно уже разрывая эту затянувшуюся связь.
– Ларочка, прошу тебя! – Дмитрий резко сдвинул в сторону мешающий стул и, обняв Ларису, поцеловал ее в макушку, как иногда целуют расшалившегося ребенка, чтобы успокоить. – Ну хочешь, я тебе такое же, как Тане, колье куплю?
Ника, повесив фартук на крючок и вытерев полотенцем руки, вышла из кухни. Возвращаясь в гостиную, она заблудилась в огромной квартире Беломорцевых и приоткрыла дверь в комнату, где выясняли отношения Дмитрий и Лариса. Они по-прежнему стояли обнявшись, но теперь целовались по-настоящему. Дмитрий в растерянности забыл о незапертой двери, а Лариса хотела, чтобы их обнаружили, она была готова на все.
Увидев целующуюся пару, Ника сразу отпрянула назад и прикрыла дверь. В этот момент Дмитрий стал ей до крайности неприятен: многие мужчины изменяют своим женам, но другие, по крайней мере, стараются оберегать их, скрывают свои похождения. Разумеется, Татьяне об увиденном она не расскажет, но ведь другие могут застукать сладкую парочку. Вон и старушка-милиционерша в эту сторону направляется.
Ника украдкой стукнула в дверь и направилась навстречу Ирине Васильевне, чтобы задержать ее.
– Что, Никуля, заплутала в наших хоромах? Гостиная дальше, а это комната Алисочки была. Не стесняйся, можешь посмотреть. И свет, опять же, горит. Сколько раз своей молодежи говорю, чтоб выключали, когда уходят.
Ирина Васильевна, обойдя Нику, распахнула дверь в комнату внучки.
Но предупреждающий стук Ники спас парочку: Дмитрий
– А я смотрю, свет в комнате горит, думала, опять забыли выключить. – Ирина Васильевна с подозрением посмотрела на Ларису, потом на Дмитрия. – А это вы тут хозяйничаете. Пошли в гостиную, уважаемые. Пора уже за стол садиться!
Ника, неловко отступив в сторону, пропустила всю троицу вперед и пошла следом. На нее не обратили внимания. А Дмитрий, направляясь в гостиную, запоздало подумал: был стук в дверь или ему показалось?
Вечер тянулся, как тысячи подобных. Люди ели и разговаривали ни о чем, лишь изредка произнося тосты в честь виновницы торжества. Выступил и Дмитрий. Похвалил постоянство супруги, верность Татьяны своей фирме, заметил, что она успела за эти годы вырастить дочь, и произнес еще несколько теплых слов в ее адрес. Ника слушала его с отвращением: какой лицемер! Восхваляет жену, изменяя ей. От Ларисы просто отворачивалась, на Татьяну смотрела с сочувствием, а на дирижирующую застольем Ирину Васильевну – с раздражением. Сосед справа, мужчина из чужого отдела, исправно ухаживал за своей супругой и за Никой, накладывая обеим женщинам в тарелку салаты и подливая в бокалы вино. Но Ника пожалела, что согласилась прийти в эту квартиру.
Праздник и Татьяне не принес радости, потому что не пришел Герман Леонидович.
Теперь на работе Татьяна не пыталась ловить взгляды Генерального. Она страдала от безнадежности, тем более что до нее долетали слухи, что шеф благоволит к Нике. Хотя все слухи основывались лишь на том, что Герман Леонидович часто вызывал Нику к себе в кабинет для обсуждения проектов.
Ника не подозревала о разговорах за своей спиной. Новая работа отнимала у нее все силы и время. Она старалась вникнуть в сметы, во всех тонкостях оценить привлекательность пятен застройки, изучить очередные проекты фирмы.
В столовую Татьяна и Ника по-прежнему ходили вместе, потому что Татьяна в последние годы рассорилась со всеми приятельницами на работе. Хоть она и демонстрировала внешнее спокойствие, однако отличалась злопамятностью. И часто неожиданно для сослуживцев возвращала им их же высказывания, загоняя их в угол. И с Никой она разговаривала снисходительным тоном. Ника до поры до времени не замечала неприязненных ноток у собеседницы. Но однажды, привычно зайдя за Татьяной перед обедом, получила отказ, похожий на отповедь:
– Пора прекратить все это. Идите обедать без меня, Ника Николаевна! Я попью чай на рабочем месте.
И не так Нику удивило желание Татьяны поесть у себя в комнате, как это холодное «идите», да еще с отчеством. Формальное «вы» после дружеского «ты» обескураживало. Она не знала за собой никакой вины.
– Я вас чем-то обидела, Татьяна Сергеевна?
Татьяна устремила взгляд в окно. Кажется, она забылась! И ответить нечего! Ведь признаться, что она, замужняя дама, ревнует Генерального к Нике, невозможно. И, ругая себя за ослабленный самоконтроль, за то, что позволила вырваться эмоциям, Татьяна, извиняясь, произнесла: