Жена моего мужа
Шрифт:
В кабинете у открытого «сейфа» с пачкой купюр в руках стоял Антон. Яков Миронович тут же понял, кто совершил все предыдущие кражи. Медведев моментально принялся рассказывать, что он-де шел мимо кабинета, услышал шум и увидел тень человека, выскальзывавшего в окно. Вошел в комнату и решил закрыть ящик, а деньги на всякий случай взять с собой. Мало ли, вдруг грабитель задумает вернуться…
Он говорил убедительно, смотрел прямо в лицо Якову Мироновичу честными глазами. Мило улыбался. Но опытный режиссер не поверил парню. Указал пальцем на забранное решеткой окно и ехидно протянул:
– Наверное,
Медведева выгнали с позором, рассказав всему коллективу о причине увольнения. Ректор, покачивая головой, радостно повторял: «Предупреждал о моральном облике данного субъекта. Хотите посмотреть, какую ленту мерзавец продавал?» И он сунул Якову Мироновичу видеокассету.
Это оказался еще один удар. Вместо высокохудожественного фильма о человеческих взаимоотношениях – самая низкопробная порнуха со сценарием типа «рояль в кустах». У бедного Когтева от злости чуть не случился сердечный приступ. Но настоящие беды были еще впереди.
Любимая жена Алена вдруг начала болеть. Несколько дней пролежала, отказываясь от еды и повернувшись лицом к стене, потом пришла поздно вечером к мужу в кабинет и сообщила совершенно невероятную вещь.
– Я тебе изменила, – каялась супруга, – сначала думала, что это ты, но в постели сразу поняла, что не ты, но все равно не ушла, потому что ты…
Яков Миронович выслушал эти бесконечные «ты» и ничего не понял. Тогда Алена попробовала растолковать суть.
Неделю тому назад Когтев на день уехал в Петербург. Алена спокойно легла спать, но около часу ночи муж позвонил в дверь и сказал, что потерял билет и не смог уехать. Жена не удивилась. Яков Миронович жутко рассеян, и такое вполне в его стиле. Она снова легла в широкую кровать и почти заснула, когда муж начал ее ласкать. В какой-то момент Алена, окончательно проснувшись, поняла: она лежит в объятиях совершенно незнакомого мужчины, который почему-то обладает голосом и внешностью Когтева.
На вопрос мужа, отчего же она не закричала и не выгнала самозванца, Алена с вызовом ответила:
– Никогда ты не был со мной так ласков, и никогда я не испытывала в твоих объятиях ничего похожего… И потом, только по-настоящему любящий мужчина мог пуститься на такую уловку.
– Какой мужчина? – обозлился рогоносец.
Оказывается, в тот вечер, устав, Алена заснула. Утром нашла на подушке записку: «Извини, потом все объясню, не рассказывай ничего Якову, он в Петербурге».
Потапова терялась в догадках. И тут позвонил Антон Медведев. Сказал, что давным-давно страстно влюблен в нее и не знал, как привлечь ее внимание. Поэтому дождался, когда Когтев уедет, загримировался и решил покорить любимую таким нетрадиционным способом.
И вот теперь Алена уходит к Медведеву. Яков Миронович пришел в ужас. Он принялся умолять жену не совершать глупости.
– Ты мне не изменила, – внушал режиссер жене, – ведь думала, что лежишь со мной.
– Нет, – покачала головой Алена, – сразу поняла, что со мной другой мужик, и не ушла, а получила колоссальное удовольствие.
На том и расстались. Женщина уехала. Но не прошло и месяца, как Когтеву подложили на стол анонимное письмо. Неизвестный доброхот сообщал, что автор и исполнитель дурацкого розыгрыша – Берестов, любимый ученик Когтева. Вызванный на ковер Олег вины не отрицал. Пришлось ему увольняться из театра, а режиссер принялся искать Медведева.
Он сразу поехал в Замоскворечье искать квартиру на улице Фогеля, которую Алена не так давно получила в наследство от умершей тетки. Долго плутал по улочкам и наконец набрел на нужный дом. Дверь открыла похудевшая Алена. Она не впустила мужа внутрь, а вышла на лестницу.
Когтев принялся запальчиво рассказывать об истинном шутнике. Но жена прервала его:
– Знаю.
Яков оторопел.
– Тогда возвращайся, станем жить как раньше.
– Ни за что, – ответила Алена.
Когтев заметил в глазах его сбежавшей супруги какой-то странный блеск. К тому же, хотя на улице стояла совсем не осенняя жара, женщина зябко куталась в душегрейку и оренбургский платок.
– Уходи, – тихо сказала она мужу, – исчезни и подавай на развод.
Яков Миронович уехал несолоно хлебавши. Потом позвонили из милиции. В Измайловском парке нашли торс молодой женщины, ни рук, ни ног. Обезображенный кусок плоти, одетый в платье, и страшная гримаса на изуродованном лице, только волосы напоминали об Алене.
Кое-как дойдя до прозекторского стола, режиссер глянул на жуткие останки и рухнул в обморок. Он сразу узнал любимое платье жены. Первым делом милиция стала искать Медведева, но парень исчез. Соседи говорили, что уехал с какой-то молодой женщиной.
Установить причину смерти Алены оказалось просто: несколько ран, нанесенных, очевидно, ножом, одна – в область сердца.
Яков Миронович похоронил останки жены на Ваганьковском кладбище. Медведев как сквозь землю провалился. Берестов начал активно выступать, приобретая бешеную популярность. Студенческий театр превратился в профессиональный и съехал в другое помещение. Когтев женился во второй раз, постепенно трагическая гибель первой жены стала терять остроту, и теперь Яков Миронович крайне редко вспоминал Алену. С Олегом Берестовым они иногда встречались и сухо раскланивались. Антона Когтев больше никогда не видел.
Я вышла на улицу и поежилась от холода. Ну и ребеночка воспитала несчастная Людочка Цимпанелли. Вот только никак не пойму, почему Вероника называла его братом? Может, существует два Антона? Полные тезки, только отчества разные? Во всяком случае, мне нужен сын Людочки, а не Анны. Только где его искать?
Яков Миронович помнил, что квартира Алениной тетки была на улице Фогеля, а вот номер дома, конечно, забыл. Единственное, что сохранилось в голове, – на первом этаже здания гомонил зоомагазин.
Поеду посмотрю.
Улица Фогеля, как многие в Замоскворечье, коротенькая и узкая. Всего домов десять, и никакого магазина с хомяками и птичками.
– Был здесь такой, – подтвердила старушка из местных, – только давно снесли и универсам построили. Вместе с тем зданием еще три дома уничтожили. Ну да туда им и дорога – двухэтажные деревянные развалюхи. Там жуткие люди жили, сплошь алкоголики.
Я в задумчивости поглядела на роскошный магазин. Да, остались только две тонюсенькие ниточки. Сначала позвонила Анатолию Игоревичу на Горбушку.