Жена моего врага
Шрифт:
Причем она приближается, тоже широко улыбаясь и не сводя взгляда с Вахтанга. Меня она замечает, лишь когда оказывается у нашего столика.
– Привет, Глеб, - напыщенно-равнодушно произносит Соня, мазнув по мне коротким взглядом.
– Ваха, я думала, мы будем одни.
– Конечно, Софочка, мы будем одни. Глеб уже уходит, - отвечает друг.
Софочка, Ваха... Как мило-то, Господи. Я ни разу не слышал, чтобы так обращались к Вахтангу.
Между этими двумя явно что-то происходит. Неужели Вахтанг решился на очередную попытку,
Ну и пусть. Главное, чтобы он был счастлив. Они были счастливы. Соня девчонка неплохая. Я мало ее узнал, да и узнавать особо не собирался, но она не сучка, не дрянь. Я, кажется, уже профи в распознавании таких. И перед Соней не мешало бы извиниться за то, что я оказался такой сволочью, ослепленной местью.
– Спасибо, я пойду, - произношу и поднимаюсь.
Я не собирался задерживаться и встречаться с Вахтангом не договаривался, просто пришел в ресторан к его брату, не особо рассчитывая на встречу с другом.
Иду к выходу, но затем возвращаюсь к барной стойке и покупаю себе бутылку коньяка. В его компании вечер не будет таким одиноким.
Но я ошибаюсь. Очень одинокий получается вечер. И этот, и следующий, и все остальные.
Утром работаю, днем на встречах, вечером домой - одно и то же. И без самого главного в жизни. Чем больше проходит дней, тем сильнее я скучаю по Лере. В груди снова дыра, и она растёт.
Но я не звоню и не пишу - не хочу давить. Надо время? Я привык ждать.
Завод почти полностью сбрасываю на Вахтанга - там все напоминает о Лере. И я будто издеваюсь над собой, когда приезжаю туда.
Вот и сейчас я сижу в офисе, глядя в окно. Работы немного, но и домой не хочется. Одиночество, с которым я, казалось бы, породнился за столько лет, теперь стало моим врагом.
На столе жужжит телефон, и я смотрю на экран с надеждой, но номер незнакомый.
– Слушаю, - отвечаю, сдвинув слайдер.
– Карелин, ты мне подлянку решил подложить?
– орет в трубку Костя.
– Тебе чего?
– спрашиваю равнодушно.
Он теперь, наверное, решил все свои неудачи спихивать на меня. Хотя мне вообще нет до этого ублюдка никакого дела.
– Та земля, что ты мне отдал, - понижает Прохоров тональность.
– Со мной не хотят инвесторы работать.
– А я здесь при чем?
– искренне удивляюсь.
– Еще скажи, что не приложил к этому руку?
– в голосе моего «друга» появляются нотки сомнения,
– Костя, у меня дел хватает,
– А то здание в центре?
– снова заводится.
– Его же даже не переделать, оно причислено к историческим ценностям города.
Я усмехаюсь:
– Надо было видеть, что подписываешь. Об этом, пю-моему, каждый школьник знает.
Костя пыхтит в трубку, но возразить ему нечего. Не знаю, что у него за проблемы с инвесторами, но я тут точно ни при чем, пусть у них и спрашивает, а не у меня. А здание... Ну точно придурок!
Прохоров, не попрощавшись, бросает трубку.
Не принесло ему прибыли полученное таким путем. Что ж, видимо, самое время поверить в карму. Надо мной она издевается в полной мере, теперь добралась и до Кости.
Не успеваю бросить телефон обратно на стол, как приходит сообщение от Вахтанга: «Не забудь, мой милый друг, что завтра открытие завода. И ты мне нужен там при всем параде с победной улыбкой на лице».
Ага, только победитель из меня сейчас хреновый...
Глава 53 Лера
– Лерочка, а точно, ты не передумаешь?
– мама никак не может смириться с тем, что я развелась. Почти каждое утро, пока я у родителей, она спрашивает одно и то же,
Я решила ничего не скрывать от них... Нет, не так. Я решила не скрывать факт своего развода. О причинах я отвечала уклончиво - не сошлись характерами. Банально, но не стоит им знать подробности. Незачем нервничать.
Помню, как только я сообщила маме, что уже не замужем, она тут же положила руку на грудь, изображая сердечный приступ. Только вот грудь была правая. А сердце у мамы, в отличие от папиного, абсолютно здоровое.
Но вот папа воспринял эту новость гораздо спокойней. Заявил, что Костя не очень-то ему и нравился. Говорит, высокомерный слишком. Ах, если бы только это было в нем самым отвратительным. Рассказывать больше ничего не буду родителям, я же оставила свое недолгое в прошлом, пусть там и остается. Ворошить и мусолить бессмысленно, только вспоминать о том, чего не изменить.
Но мама никак не уймется, по ее мнению, Костя - это лучший мужчина, что у меня был.
– Мам, а вот ты папу любишь?
– спрашиваю я после очередного ее сетования по поводу моей несостоявшейся семейной жизни,
– Конечно, люблю. Почти тридцать лет вместе, - отвечает она, выливая в сковородку тесто. Опять блины жарит. Да, вкусные, да, это ее фирменный рецепт, но столько мучного вредно.
– И так же сильно, как тогда?
– Гораздо сильней, - улыбается она и мечтательно закатывает глаза.
– Эх, Лерка, он такой красивый в молодости был. Высокий, статный, широкоплечий...
– Дай сейчас вроде бы ничего такой, - хмурюсь обиженно за папу.
Он до сих пор для меня самый красивый мужчина на свете. И дело не только во внешности.
– Дочь, признайся, Костя тебе изменил?
– неожиданно спрашивает мама.
Хмурюсь еще больше.
– А если, допустим, это так, то ты бы на моем месте не развелась?
– выпаливаю я.
И мама начинает думать. Думать! Я то ожидала, что она сразу скажет, что развелась бы.
– Честно, Лерочка, не знаю. Меня бог миловал, - наконец отвечает она.