Жена на полставки
Шрифт:
Вполне вероятно, я бы смешалась от неожиданного открытия, принялась раздумывать, чем они вызваны: подсознательной попыткой привычным способом повлиять на мужчину, желанием сбить его с толку или же вдруг проснувшимся интересом — если бы супруг не отвлек более важной темой.
— Как ни жаль упускать такую возможность, сомневающаяся моя, но не могу тебя обманывать. — Я хмыкнула, удачно прикрывшись чашкой. — Полагаю, что уже через час последние следы тарна [43] исчезнут.
43
Тарн —
— Тарн? — слово было мне незнакомо. — Что это?
— Так называется предмет, зачарованный на своего рода поворот. Он как указатель на пересечении дорог: бывает, говорит, что справа ожидает счастье; а бывает, что пугает несчастьями слева.
— И куда же хотела меня «повернуть» наивная малышка Риада? — удержать ровный тон мне не удалось, и завершающая часть фразы прозвучала с откровенным сарказмом.
— Игла на пороге твоей спальни должна была вызывать отвращение, вероятно ко мне, и боязнь проходить через этот проем.
— Мило, — впечатлилась замыслом крошки Ри я: — но как-то не эффективно.
— Во-первых, тарн не успел набрать силу и срастись с местом, а во-вторых, он наиболее действенен во сне. — Вспомнив ночной кошмар с двумя полоумными девицами, я невольно вздрогнула. — А ты, Эль, перешла черту запрета слишком рано. В результате чары, пытаясь дотянуться до жертвы, вынужденно сменили направление, исказились и ослабли.
— Ослабли? — переспросила я.
— И значительно, — подтвердил Грэг. — Что тебе снилось?
— Как Риада заколачивает дверь, — чуть замявшись, ответила я, умолчав об участии Эдиллии.
— Вот видишь! Запрет на вход начал действовать, а отвращение — нет.
— Ты так уверен?
— Если бы было иначе, недоверчивая моя, — улыбнулся муж: — ты бы забилась в истерике, увидев, кто тебя разбудил.
— И что теперь? Поставить в известность родителей девушки или сразу подать жалобу лэйдару? — Ответа на этот вопрос я ожидала, наверное, с большим нетерпением, чем подарков на день рождения в детстве.
— Дело в том, Эльза, что Риада не могла подбросить этот тарн, — веско произнес Грэгори. А я смотрела в его честные серые глаза и понимала — врет. Нагло и беззастенчиво врет!
Я «доверчиво» выслушала все: и заявление супруга, что он (в отличие от меня, стоявшей спиной к девице) прекрасно ее видел; и утверждение, что чары такого рода противозаконны и лэй Дзи попросту негде было найти согласного на подобное мага. Даже на сравнение иглы-тарна с письмом, так же возникшим в доме ниоткуда, и на требование подумать, кто из моих поклонников мог проявить столь вопиющую неразборчивость в средствах, отреагировала с самым серьезным видом. Но я твердо знала — все это ложь от первого до последнего слова. Просто чувствовала.
После всей той чепухи, которую Брэмвейл старательно пытался выдать за правду, естественно я не стала делиться с ним своими приключениями. Даже если он действовал не во вред мне, а из самых лучших побуждений, отвечать откровенностью на откровенное вранье
Но совсем удержать язык за зубами не удалось. Уже прощаясь с мужем, собравшимся куда-то уходить, я невзначай поинтересовалась, могла ли что-то означать и посетившая навеянный кошмар рыжеволосая красавица. Грэгори побледнел, но, бросив взгляд в сторону тайника, заверил, что это наверняка был всего лишь случайный образ.
На сей раз я была умнее — никакой пешей прогулки через лес, до Коши я добралась на Малыше, после чего рыжий каменный конь занял место своего зеленого собрата. По пути в Латию обошлось без происшествий. Вот только на одном из поворотов показалась, что над дорогой позади моего шипа скользнула какая-то тень, но, сколько я ни всматривалась, так ничего и не обнаружила, а потому решила, что померещилось.
От идеи следить за мужем пока отказалась. Существование связи между ним и Риадой я уже установила, а убедиться воочию, что их отношения носят определенный характер, не хотелось. По сути, даже застань я их в недвусмысленном положении в какой-нибудь спальне, это ничего бы не изменило.
Грэгори однозначно не планировал разводиться, по крайней мере из-за лэй Дзи, иначе повел бы себя по-другому. Муж почти в открытую признал, что девица имеет на него виды, но при этом даже не заикнулся об ответном интересе.
Очень хотелось верить, что вранье, о котором Грэг говорил с Оледом, было вынужденным. Что он покрывал наглую девчонку для моей же пользы, или потому, что не мог поступить иначе, но кое-что никак не хотело вплетаться в эту версию. Брэмвейл ведь действительно стоял лицом к Ри. И, если это она подкинула тарн на порог спальни, не мог не видеть ее действий. А если видел и ничего не сказал, никак не попытался обезвредить магическую гадость, то… Хотел результата? Но он лучше, чем кто-либо, знал, что нет смысла отваживать меня от супружеского ложа, которое я и так не посещаю, да и зачем тогда вообще рассказал, что это было?
Может, Риада действительно не виновата? В данном конкретном случае не виновата — ее нацеленность на моего мужа сомнениям уже не подлежала. Но тогда в чем заключалась ложь? В назначении зачарованного предмета? Что-то из сказанного Грэгори было обманом, но что именно?
Я окончательно запуталась и решила попробовать разобраться в плетущейся вокруг меня паутине иначе. И для начала поговорить с теткой.
В этот раз никаких посетителей в Чарди-моле не было, и хозяйка готова была принять явившуюся незваной племянницу. Вечно всем и всеми недовольная Ольда проводила меня в кабинет на второй этаж, где облаченная в халат женщина разбирала почту.
— Что-то ты зачастила, милочка, — проявила «гостеприимство» лэй Чарди. — Не сидится под присмотром супруга?
— Что вы, тетушка, мы же так редко видимся, а роднее у меня нет никого, — в том же сладком тоне прощебетала я, чмокнув нарумяненную щечку Марвейн. — Да и Грэгори весь в делах, мне бывает так одиноко.
— Сама выбирала! — радостно воспользовалось возможностью повоспитывать тетка. — Я тебе говорила, чтобы ты с ним не связывалась. Вот мой Люрвиг — такой хороший мальчик. Я так надеялась назвать тебя дочерью.