Жена напоказ

Каблуки хрустко стучали по посыпанной гравием дорожке. Сердце колотилось в груди от предвкушения. Словно я вдруг оказалась на охоте. И ничего, что гонятся за мной: «охотница» сегодня я.

Всего на миг приостановила шаг, обернулась. Тёмный мужской силуэт показался из-за поворота лабиринта, который здесь называли садом. Огляделся — я бросилась в сторону. Не так быстро, как могла — нарочно. Путь почувствует, что победа рядом.

От тяжёлого подола вечернего платья уже устали руки. Карнавальная маска толком не давала

осмотреться вокруг. Только слабое свечение редких магических огоньков, что зажигались навстречу и гасли позади, помогало. Иначе я уже давно подвернула бы ногу.

Размеренные, почти ленивые шаги преследователя снова послышались рядом. Он уверен, что поймает меня, но постараться ему всё же придётся. Мариэтта д’Амран не сдаётся просто так!

Сквозь собственное дыхание до слуха доносились отдалённые звуки бала. Сейчас он вместе со всеми гостями, музыкой и танцами остался где-то там, за пределами этих охотничьих угодий. Где были только я и тот мужчина позади, который, возможно, скоро станет моим мужем.

Если моя игра удастся.

Мы молчали. Он преследовал, я скрывалась. И тут удача — тень большого яблоневого сада. Дурманный запах окутал, словно вуаль, облепил тело, разгорячённые от бега виски, покрытую лёгкой испариной шею.

По щиколоткам повеяло прохладой. Где-то здесь пруд? Я сбежала вниз с пригорка и остановилась у кромки воды. И правда ведь! Сама себя загнала в ловушку. А всё эти сумасшедшие лабиринты между ровно остриженными кустами. Сущее испытание для девицы, что убегает от пылкого кавалера.

Я оглянулась ещё раз. Тихо. Неужели Ксавье меня потерял? А всё так интригующе начиналось!

Впрочем, может, это и хорошо. Так его азарт только разгорится сильнее. Сегодня он уже получил отказ встретиться наедине. Надеюсь, неудача в погоне не остудит его пыл.

Я подманила ближе один из бледных магических светлячков — раз уж всё равно тут одна — и развернула записку, которую всё это время держала зажатой в руке.

«Мадам д’Амран! Я искренне восхищён вами. Но, к сожалению, вокруг слишком много людей. Прорваться к вам становится совершенно невозможно. Потому умоляю вас о встрече в беседке у фонтана. Прошу не относиться к моей просьбе предосудительно. Это всего лишь прогулка и попытка узнать вас чуть лучше.

Ксавье де Ламьер».

Уверенный, чуть размашистый почерк; дорогая бумага с вензелем герцогского дома. Ни одного лишнего слова. Лишь то, что в полной мере выразило бы искреннее желание мужчины прогуляться с женщиной.

Всё складывалось для меня удивительно хорошо. Пока что…

— Вы умеете заставить мужчину желать встречи, — от звука густого голоса, пробирающего лёгкой дрожью между позвонками, я вздрогнула и приложила ладонь к груди.

И в тот же миг огромная ручища сгребла меня за талию. Короткий толчок — и я упёрлась спиной в шершавый ствол ближайшей яблони. В груди царапнуло коротким всплеском паники. И в то же время вспыхнуло жаром от того, как близко я оказалась вдруг к

своему преследователю.

— Вы не думали, что делать подобные намёки мужчинам весьма чревато? — мою скулу обдало нетерпеливым дыханием.

Нет, дорогой Ксавье! Мы так не договаривались. Я зажмурилась и изо всех сил толкнула пленителя в грудь. Да она просто каменная! А ещё горячая и очень-очень широкая. Надо же! А так и не скажешь.

— Да какие намёки, месье де Ламьер? Вы в своём уме? — запыхтела я, отдирая от себя загребущие руки. — Объяснитесь!

Но меня лишь впечатали в древесную кору сильнее. Крепкие пальцы ощутимо сдавили плечи, скользнули вниз, мягко пробежались по кружеву декольте. Следом — едва ощутимое касание сухих губ. Стальной обруч объятий на талии…

Гнев Первородных! Похоже, я заигралась.

— Весьма откровенные… — голос Ксавье стал ещё чуть ниже. Перекатился волнующей хрипотцой.

Мамочки… От его вибраций где-то под рёбрами у меня мелко-мелко задрожало. И стало слегка горячо там, где меня касались настойчивые мужские руки. По скуле скользнула чуть колючая щека. Дыхание замерло у прикрытого ажурной маской виска.

— Так что же прикажете делать с вами дальше… Леонора?

Постойте… Я же не Леонора!

И, кажется, в тот же самый миг это понял и мой пленитель. В воздухе повисло явственное замешательство.

Мужчина, который так вопиюще сграбастал меня, словно какую-то куклу, торопливо отступил, попутно сдёрнув с меня маску. В его ладони зажёгся очень полезный в такой ситуации зеленоватый огонёк. Гораздо более яркий, чем те, что летали в саду. Его холодный свет на короткий миг даже ослепил меня.

Я проморгалась после первого потрясения — и в полной мере разделила то недоумение, что сейчас отражалось на лице моего напористого ухажёра. Потому что передо мной стоял вовсе не Ксавье. А его старший брат — Ренельд де Ламьер. Королевский дознаватель по магическим преступлениям и последний мужчина, с которым я хотела бы сегодня столкнуться нос к носу.

Похоже, радость по поводу собственной удачливости была весьма преждевременной.

Взгляд герцога Монтейна просто буравил меня насквозь. Голубоватый свет бросал резкие блики на его лицо, делая уверенно мужественные черты ещё более рублеными.

Широкий подбородок, прямой, чуть длинноватый нос. И подозрительно поджатые губы. Похоже, они с одинаковой лёгкостью могут и цедить обвинения преступнику, и нашёптывать непристойности женщине на ушко.

Но всё это породистое великолепие затмевалось невероятной холодной зеленью его глаз.

Точь-в-точь такой же цвет был у зелья, что однажды приготовила моя бабушка. А затем, с присущей лишь истинным ведьмам приветливостью, напоила им своего соседа. Потому что нечего необоснованно претендовать на часть чужого земельного надела! Тогда неудачливый шевалье несколько дней маялся животом так, что не мог надолго выйти из дома без опасности осрамиться. И за это время он переосмыслил многое. Очень многое…

Вот и яростный малахит глаз герцога не обещал мне ничего хорошего. Даже под рёбрами неприятно закрутило.