Жена напоказ
Шрифт:
Поэтому так просто я не сдамся. И не позволю Фабрису уничтожить дело, которым жила последние два года!
Глава 6
Я вошла в комнату, на ходу стаскивая с головы опостылевшую шляпку. И тут же обоняния коснулся чуть сладковатый цветочный запах. Я зашарила взглядом вокруг — на столе в вазе красовался пышнейший букет нежно-розовых пионов. Пожалуй, если посидеть рядом с ним достаточно долго, он одурманит не меньше какой-нибудь ведьмовской травы.
Вокруг него с выражением полнейшего благоговения на лице ходила мадам Хибоу.
— Что это? — я махнула перчатками в сторону букета, уже вполне себе догадываясь, откуда тот здесь взялся. Положила рядом подаренные Переттом тюльпаны: конечно, на фоне такого великолепия они смотрелись как сиротки рядом с разодетой в пух и прах тётушкой.
— Мадам… — с лёгкой укоризной в голосе ответила экономка. — Сегодня днём приезжал месье де Ламьер…
— Какой? — хмуро уточнила я, очень сомневаясь, что на такой жест мог бы сподобиться старший из братьев.
Впрочем, может, он решил извиниться за то, что случилось накануне? Да нет, быть не может. Такие, как он, не извиняются — они до последнего сохраняют на лице самоуверенную мину.
— Ксавье де Ламьер, — с готовностью уточнила мадам Хибоу, окончательно развеяв все мои наивные предположения. — Он извинился, что без предупреждения и приглашения… К сожалению, я не знала, когда точно вы вернётесь, поэтому он не стал вас дожидаться. И оставил букет. С запиской.
Экономка трепетно приложила руки к своей весьма внушительной груди. Надо же, взрослая женщина, а до сих пор млеет от всех этих романтических жестов. К сожалению, я была слишком раздражена тем, что случилось на винограднике, потому не смогла оценить ухаживания Ксавье по достоинству.
Более того, от насыщенного запаха пионов у меня начала побаливать голова. Но показать это — в чём-то обидеть мадам Хибоу, которая явно ждала от меня восхищения или хотя бы умиления.
— Они просто чудесны, — выдавила я, подходя ближе к столу.
Записка от Ксавье лежала тут же, прижатая дном вазы. Экономка даже замерла в ожидании, наблюдая за тем, как я беру небольшой конвертик в руки, как разворачиваю его и пробегаюсь взглядом по строчкам.
Признаться, своим небольшим откровением Ксавье даже удалось вернуть мне благостное расположение духа. Его слова казались совершенно искренними — если бы я не помнила о том, что он, любит приударить за несколькими дамами одновременно. Но что ж, дальше будет видно.
Пока младший де Ламьер выражал огромное сожаление, что ему не удалось встретиться со мной. Ведь он ждал встречи, потому как я, оказывается, не выходила у него из головы с того самого мига, как он встретил меня в Санктуре. Неожиданно, надо признать. Или всё же в нём говорит бабушкино зелье?
В комнату постучали, и я отложила приятную во всех смыслах записку в сторону. После разрешения в комнату вошёл мажордом Сирк Хибоу, оглядел нас с экономкой привычно невозмутимо — по его лицу вообще редко что можно было понять точно — и чуть выше приподнял коробку, которую держал в руках.
— Вам передали это, миледи, — доложил он ровно. — Только что приходил посыльный.
— От кого? — поинтересовалась я, стараясь сохранить безразличный вид.
Хоть аккуратно упакованная коробка, перевязанная бежевой атласной лентой, мгновенно родила в голове лестное предположение, что Ксавье решил не ограничиваться букетом. Чувствует свою вину? Хорошо бы.
— Тут не указано, миледи, — Сирк ещё раз взглянул на коробку, словно на ней всё же могла появиться надпись, пока он нёс её сюда.
— Ты спросил у посыльного? — нетерпеливо уточнила мадам Селина.
Муж посмотрел на неё — и на его губах мелькнула слегка ехидная улыбка.
— Конечно, я спросил, Селина. Тот молодой человек сказал, что миледи всё поймёт сама.
А вот тут мне даже стало слегка тревожно. В свете того, что случилось на винограднике, от Фабриса можно было ожидать любую гадость. И неприятную посылку в том числе.
— Благодарю, — я кивнула. — Оставьте на столе, Сирк.
Тот положил коробку рядом со мной и степенно вышел.
Я ещё некоторое время с сомнением смотрела на нежданный подарок, размышляя, стоит ли его открывать. Вряд ли Ксавье стал бы скрывать, что это от него. Но если не открою, не узнаю, что же там и зачем.
Я неспешно развязала ленту и кончиком пальца поддела крышку.
— Вы как в мешок со змеями руку суёте, — заметила мадам Хибоу. — Хотите открою я?
Но содержимое, что слегка проступило из мрака коробки, заинтриговало меня настолько, что я уже готова была отринуть опасность и выяснить всё сама. Атласная ткань… Краешек кружева. Я откинула крышку и тут же сжала кулаки.
Передо мной, аккуратно сложенный, в складках упаковочной бумаги лежал мой собственный корсет, который накануне я забыла в комнате Ренельда де Ламьера. А из выреза декольте кокетливо торчал уголок записки.
— Что это? — озадаченно пробормотала экономка. — Это каким бесстыдством надо обладать…
— Вы совершенно правы! — подтвердила я, спешно прерывая уже хлынувший из неё поток возмущения. — Совершенно!
Гораздо большим бесстыдством, конечно, было оставить корсет в комнате мужчины, с которым провела весьма смутную ночь. Естественно, Ренельд не стал бы оставлять его себе на память: на страстного воздыхателя он походил так же, как я на гвардейца. Но он мог не обставлять возврат с такой помпой. Да и вообще — мог бы выбросить этот злосчастный корсет!
Я зло схватила записку и развернула её. Это послание оказалось гораздо короче предыдущего.
«Не мой фасон».
Ни подписи, ни даже вензеля.
И я в очередной раз пожалела, что не обладаю уверенными навыками в магии перемещения — оказаться бы так в комнате Ренельда и наконец наградить его хорошей пощёчиной за все колкости и уничижительные слова, что успела от него услышать за тот короткий срок, что мы знакомы. А затем — гордо исчезнуть.
— Выбросите это, мадам Хибоу — будьте добры.