Жена неверного ректора Полицейской академии
Шрифт:
Я швырнул «Ореол очарования» об стену, так что он разлетелся по камере ворохом цветных листов. На каждом была она, она, она…
Резко развернулся и ударил стену кулаком.
Потом еще раз, снова и снова.
Дракон внутри взвился в мучительном, гневном, яростном рыке, словно ему в самое сердце вогнали раскаленное копье.
Два года прошло с момента моего заключения, и вот…
Она выходит замуж за другого.
Наивно было думать, что Дарина так и останется одна…
Я молотил голыми руками кирпичную
Смотрел на улыбающуюся довольную рожу наместника, который обнимая мою любимую, скалился с листа под ногами и меня просто рвало.
И тут…
Я остановился.
Склонился над оторванной страницей.
Мне почудилось.
Просто не может быть.
На этом изображении Когман обнимал Дарину, и пола его камзола поднялась, открывая жилет и висящую цепочку брегета.
Серебряные часы-брегет — мало ли у кого могут быть такие?
Я схватил страницу и поднес ее к свету, который падал из коридора, впившись взглядом в наместника.
Вернее, в его часы на серебряной цепочке.
И хотя их было видно достаточно плохо и смазано, у меня было драконье зрение, потому, как следует напрягшись, я разглядел.
На циферблате был выгравирован знакомый череп с рубиновыми глазами.
Это были они.
Часы из моего кошмара.
Те самые часы, которые убили моего отца.
Выдохнул и досчитал до десяти, восстанавливая дыхание, а потом подозвал охранника:
— Передай коменданту тюрьмы, что я согласен.
— Серьезно? — тот сразу оживился, засуетился. — Ты же говорил, что никогда не станешь выступать на потеху толпе?
Я прикрыл глаза, и передо мной, как наяву, встало лицо Дарины.
А перед ней качались, словно маятник, проклятые часы с черепом на циферблате.
— Обстоятельства изменились.
ГЛАВА 80
За большим обеденным столом завтракали двое.
Я и мой отец.
Два года прошло, а я все никак не могу привыкнуть, что теперь у меня есть семья.
И никак не могу забыть глаза графа Родогаста Бейлиса, когда он впервые меня увидел.
Покончив с Лиансом Рэтборном, я сразу же попросила аудиенции у графа.
Переживала, волновалась. Кусала губы.
Вдруг он меня не узнает?
Вдруг рассердится, объявит самозванкой и вышвырнет из своего кабинета?
Но вот он вошел.
Спокойный и слегка недоуменный.
Не ожидающий, что его ждет.
Что за девушка пожелала с ним увидеться? Какая-то Дарина Лефевр, курсантка Академии Полицейского ковена.
Что ей было нужно?
А я стояла у окна, и меня просто трясло.
— Чем могу быть полезен, леди Дарина? — вежливо поинтересовался граф.
И тогда я обернулась.
Перемена в нем была мгновенной и сокрушительной.
Спокойствие разлетелось,
Глаза Родогаста стали медленно наполняться слезами, и он упал в кресло.
— Ленора… — бессильно выдохнула он. — Ленора, это ты?
— Папа, — прошептала я и тоже зарыдала в три ручья. — Папа…
Выслушав мой рассказ о коварстве Жанны, и о том, что меня раскололо надвое и отбросило в чужой мир, отец поверил мне безоговорочно.
Обнимал так крепко, что мне было тяжело дышать, и плакал, повторяя:
— Счастье мое… Моя маленькая, любимая девочка… Да как же это? Что же ты пережила…
Он даже не стал заказывать магическую экспертизу — я была настолько похожа на свою мать, что родство не вызывало вообще никаких сомнений.
Общественность в подробности нашего воссоединения посвящать не стали. Отец сказал — ни к чему рассказывать о том, что я прибыла из чужого мира, что была Бьянкой Кастро.
Бьянка исчезла, затерялась в Замшелых Долинах. И никому до этого не было дела. А пуще того — ее приемной семье.
Кастро действительно сейчас было ни до чего, и уж точно не до раздражающей сиротки.
Картежник выполнил свое обещание и обобрал виконта Кастро до нитки, отобрав даже его титул.
Некогда богатые и знаменитые, Кастро остались без гроша в кармане и стали побираться по родственникам.
Двоюродный брат моей приемной матушки Филомены выделил им в своей деревне какую-то халупу — в ней теперь мое приемное семейство и влачило нищенское существование.
После нашего разговора папа никак не мог выпустить меня из объятий и рыдал, как ребенок.
Но совсем иное произошло с его лицом, когда он приказал позвать жену.
На него набежала темная грозовая туча, глаза сверкнули яростью.
Жанна явилась нескоро — всклокоченная и растерянная.
Но когда она увидела меня, ее затрясло, как в горячке.
И она упала передо мной на колени.
В ее воспаленном мозгу прочно утвердилась мысль, что я — Ленора. Что я вернулась с того света.
— Пощади, подружка, пощади, умоляю…
— Мразь! — отрывисто бросил граф и наотмашь ударил убийцу по лицу. — Как гадюка, ты обернулась вокруг моей шеи и одурманила своим ядом. Ты отняла у меня самое дорогое. Пощады тебе не будет.
Отец сказал правду.
Спустя три дня Жанну повесили.
А я стала леди Дариной Бейлис — отец поспешил тут же официально признать меня своей дочерью и закатить по этому случаю грандиозный бал.
Высший свет принял меня с распростертыми объятиями.
Не то, чтобы я так мечтала стать светской львицей, но…
Положение обязывало, и с этим ничего не попишешь.
Как будто стремясь компенсировать разлуку и горестные обстоятельства моего рождения, папа окружил меня заботой и вниманием.