Жена поневоле

Маркова Анастасия

По возвращении домой я собиралась выспаться до приезда экипажа, но сон все не шел. Сердце билось в тревоге, словно все же совершила ошибку, подписав брачный договор. Интересно, почему поверенный мне все-таки не назвал имени моего мужа?

Около десяти часов я встала, так и не сумев сомкнуть глаз из-за беспокоящих мыслей, и побрела на кухню за крепким чаем.

– Ты уже собралась? – услышала голос Танаи за спиной. Я обернулась и посмотрела на девушку, прожившую со мной в этом доме чуть более двух лет. Она, в отличие от меня, была в прогулочном платье.

– Еще вчера. Да и что

мне брать? – пожала плечами. – Таная, скажи, ты не думаешь, что я поступила бездумно? – решилась задать ей мучивший меня вопрос.

– Конечно же, нет! – выпалила девушка на одном дыхании. Она подошла ко мне и приобняла за плечи. – Оливия, да что с тобой?!

– Сама не знаю. Просто какое-то непонятное беспокойство, – мой голос предательски дрогнул.

– Все будет хорошо! – подруга обняла меня покрепче.

– Раз ты так уверена, значит, так тому и быть. Ты же не пожелаешь мне плохого… – едва я это произнесла, как у девушки забегали глазки. – Таная, в чем дело? Надеюсь, ты ничего от меня не скрываешь?

– Оливия, ну что ты такая подозрительная?! – возмущенно воскликнула она.

– Мне не понравилась твоя реакция, – не стала лукавить, продолжая всматриваться в выражение ее лица.

– Я просто не знала, как тебе сказать, что уезжаю через час, – девушка потупила взгляд.

– И не проводишь меня? – я удивилась, услышав ответ.

– Прости, Алистер приедет за мной… – Таная замялась.

– Можешь не продолжать, – печально вздохнула я.

– Ты не обидишься? – она виновато на меня посмотрела.

– Нет, – не стала открывать ей в этот раз душу и солгала. Я заварила себе чашку чая. Кто его знает, когда мне выдастся попить его в следующий раз?

– Спасибо, Оливия. Еще раз прости, – эти слова, брошенные мне вслед, заставили обернуться. На ее лице отчетливо читалась вина. Вот только за что? Неужели меня ожидало еще одно предательство?

– Чай будешь? – пропустила ее реплики мимо ушей.

– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Я еще не все вещи уложила.

– Как знаешь, – ответила ей, и она вышла из кухни.

В назначенное время за Танаей приехал кэб. Алистером там и не пахло. И зачем она мне солгала? У меня сложилось впечатление, что девушка попросту сбегала. От чего или кого? Ну что же, если в моем замужестве что-то нечисто, то мне недолго осталось находиться в неведении, поскольку и за мной скоро приедет карета.

– Надеюсь, мы с тобой еще увидимся, – проговорила я на прощание, смахнув непрошеные слезы.

– Думаю, скоро, – загадочно выпалила она и уехала, оставив меня одну.

Я стояла на крыльце и смотрела вслед удаляющейся двуколке до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем направилась в дом, чтобы наложить на двери, ведущие в лабораторию, запирающее заклинание. Все-таки учеба в академии дала мне немало знаний. Я прошлась по всем комнатам, окинув их прощальным взглядом, взяла свой кожаный саквояж, чемодан и направилась вновь на улицу, решив там подождать экипаж, отправленный за мной супругом.

Когда возле моего небольшого домика остановилась большая четырехколесная карета, на которой отчетливо виднелся вензель, состоящий из красиво переплетенных между собой букв «Р» и «А» и объединенных в причудливый узор, мое сердце стало заходиться от дурного предчувствия. Нет, Оливия, таких совпадений быть не может! Да и у Ральфа имелся иной вензель.

– Добрый день, герцогиня, – поздоровался кучер и, красиво соскользнув на землю, галантно распахнул дверцу.

Я настолько удивилась его обращению ко мне, что не смогла вымолвить ни слова и лишь молча кивнула в ответ, а затем поспешила сесть в экипаж. Получается, я стала герцогиней? Вот так новость! Не слишком ли быстрый взлет? Падать потом больно не будет?!

Я с грустью наблюдала за тем, как мужчина укладывает мой багаж. Жизнь… новая жизнь… Что меня там ждёт?.. Когда карета качнулась, и лошади тронулись в путь, взглянула в последний раз на дом, который старалась сберечь из последних сил. На миг мне показалось, что на крыльце стоят взволнованные родители и осуждающе покачивают головой. Я задернула красную бархатную шторку и решила осмотреться. Даже внутреннее убранство кареты кричало о богатстве ее владельца: резьба, мягкие скамьи, обтянутые изысканной дорогой тканью, снова та же монограмма, что и на дверце. Не к добру это все. Ох, Оливия, что же ты наделала?!

Я потеряла счет времени, проведенного в дороге, а затем и вовсе уснула под размеренное покачивание кареты. Очнулась, когда лошади остановились. Значит, мы приехали. Сердце стало пропускать удары, ведь через считанные минуты мне предстояло встретиться со своим мужем. Каким он окажется?

Тяжело вздохнув, воспользовалась помощью кучера, любезно протянувшего мне руку. Не спеша, приподняв немного платье, чтобы не запутаться в подоле, когда спускалась по небольшим складным ступенькам на землю, вышла из кареты. И замерла, впечатленная увиденным. Перед моим взором распростерся двухэтажный загородный особняк, облицованный белым камнем.

Я осторожно взошла по лестнице, выполненной из серого мрамора. Лакей открыл мне дверь, впуская в роскошное жилище.

– Леди Оливия? – обратился ко мне немолодой вышколенный дворецкий в черной ливрее, как только я вошла в огромный холл.

– Да, – тихонько ответила, пораженная богатством интерьера.

Дворецкий не меньше минуты изучал меня пристальным взглядом, от которого я слегка поежилась, а затем все же промолвил:

– Ваша светлость, прошу за мной. Вас ожидают, – слуга развернулся и направился вглубь дома. Я проследовала за ним, продолжая по пути осматриваться.

Едва мы вошли в небольшой зал, как я встретилась с голубыми глазами, бездонными как море. Мое дыхание стало частым и беспорядочным, а сердце заходилось от ударов. Казалось, на меня вылили ушат ледяной воды. Разве воды? Скорее, помоев.

– Только не ты, – прошипела вместо приветствия. Его удивление не знало предела, он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, не понимая, что происходит. К этой встрече мы явно оба были не готовы.

– Ты… – произнес он, ошеломленно глядя на меня, но быстро взял себя в руки и уже уверенно продолжил: – Что ты здесь делаешь? – и, уже обращаясь к дворецкому, гневно произнес: – Я же сказал никого не впускать! – закричал жгучий брюнет, которого я некогда так любила.