Жена президента
Шрифт:
Прошло несколько дней, а как будто целая вечность.
— Привет. Ты чудесно выглядишь, — отметил он, остановившись в паре футов от меня.
— Платье мне не нравится, — проговорила я, не придумав ничего умнее.
Идиотка, прости господи. Могла сказать, что он тоже хорошо выглядит. Но — нет. Надо было ляпнуть про платье.
Громов качнулся на пятках, кажется, тоже не в силах ответить мне что-то. Слава богу, нас окрикнула охрана, приглашая пройти к Боровицкой башне.
Уже в машине, разумеется, потрепанной, я сказал:
— Это так глупо. Мы бы пешком дошли за пять минут, а ехать через пробки будем полчаса.
— Минут пятнадцать максимум, мисс Торнтон, — поправил меня водитель.
Я закатила глаза.
— Конечно. Извините. Это совсем другое дело.
Сарказм не оценил никто, кроме Андрея. Он усмехнулся, взял меня за руку, поднес пальцы ко рту.
— Твой выход на Красную площадь был очень эффектным, Лиз. Но если мы пойдем пешком до театра нас разорвут на лоскуты. А ехать по пешеходным зонам и сбивать людей, как кегли, еще более неуместно.
Я покивала, соглашаясь с ним.
— Да, знаю. Не могу привыкнуть просто. Не так уж и удобно быть невестой президента.
— Согласен. Смею надеяться, тебе понравится намного больше быть моей женой.
Он снова поцеловал мои пальцы, заставляя заерзать и желать большего. У меня из головы вылетело все, что я хотела ему сказать. Что мне скучно и одиноко. Что я обижена из-за экзамена, который он игнорировал. Что платье отвратительное, как и его ужасная помощница-любовница.
Но все это вдруг стало неважным. Ведь его грозовые глаза сегодня были теплыми, нежными. Он то поглаживал, то целовал мои прохладные руки и смотрел, почти не моргая.
Этот взгляд погрузил меня в транс. Очнулась я уже у Большого.
— Мы на месте, — оповестил водитель.
— Все по стандартной схеме, — отрапортовал охранник и вышел первым.
Мы с Андреем очнулись. Он быстрее и сразу проинструктировал меня.
— Лиза, ни с кем не разговаривай. На реплики не реагируй. Возьми меня под руку. Никуда не отходи.
Я и кивнуть не успела, а второй охранник (откуда он только взялся) уже открывал мне дверь. Андрей сразу оказался рядом. Я привычным движением прицепилась к нему якорем и позволила увести меня внутрь.
Журналисты жужжали, как улей пчел. Я ослепла от вспышек камер.
— Все хорошо, — тихо проговорил Андрей, и я почти поверила ему.
Придется привыкать. Наверно не зря он посадил меня дома, и сам пользуется тайными проходами. Я точно не хочу пристального внимания к себе.
Андрей предъявил билет на входе. Контролёр едва ли была в сознании, но пробормотала что-то вроде: «Приятного вечера»
— Разве мы не могли войти через служебный? — поинтересовалась я.
— Я стараюсь не злоупотребить служебным положением и такими же входами. Это дурной тон. К тому же наш выход спланирован. Нужно было обязательно появиться вместе после твоего экзамена. Знак моей поддержки и твоей уверенности в себе.
— План Карины? — догадалась я.
Андрей подтвердил:
— Конечно. Она занимается связами с общественность.
На моем лице застыла приветливая улыбка, а в душе бушевал ураган.
— А ты знаешь, что она пользуется твоим телефоном, отвечает на звонки?
— Конечно, — снова невозмутимо проговорил Громов. — А что такое?
— Ничего, — мой голос стал больше похож на рычание. — Я звонила тебе, а она взяла трубку.
— Это нормально.
— Нет.
— Мы с Кариной близки, Лиз.
— Это я знаю.
— Она не только мой помощник, но и добрый друг.
— Очень добрый. Наверно, самый лучший.
Смешок вырвался через плотно сжатые губы, превращаясь в какое-то бульканье.
Я не видела, куда мы идем. Мне было не до красот внутреннего убранства Большого театра. Перед глазами была пелена отравленного тумана. Меня ослепила ревность.
Андрей остановился, и я почти налетела на него, едва не наступив на ногу.
— Лиза… — обратился он, привлекая мое внимание. — Посмотри на меня.
Я задрала голову, но тут же опустила снова. Он слишком сильно мне нравился. Это было совершенно неуместно для брака по расчету, о котором мы договорились.
Вернее, на который я вынудила Громова.
Он взял меня за подбородок, заставляя посмотреть на него.
— Тебе не стоит переживать из-за Карины.
Моргнув, я приказала себе прекратить тихую истерику и ответила Андрею:
— Да. Хорошо.
— Хорошо?
Он склонил голову на бок, не веря ни одному моему слову.
— Хорошо. Ты сказал, не беспокоиться, и я не буду. Хорошо.
Громов подозрительно и недовольно сдвинул брови, но спорить не стал.
— Ладно. Тогда идем.
Он толкнул дверь, и мы вошли в ложу. Почетный караул охраны занял место за дверью, а Гоша и вовсе зашел вместе с нами и забился в угол, стараясь слиться со стеной.
Все мои надежды рухнули. Я вообще не разрешала себе надеяться на нежность Андрея, но хотела его поцелуев так сильно. И не только поцелуев. Но даже слова застряли в горле и не шли с языка. Только ленивый не глазел в сторону ложи. Одни смотрели мельком и сразу отводили глаза. Словно Гоша обычно пускал пулю в лоб особо любопытным. Другие, понаглее, шли к своим местам, сворачивая шеи. Некоторые пользовались биноклем.
Я сидела тихо, как мышка, чувствовала себя мухой под микроскопом. Какая тут нежность? Двинуться было страшно. Кажется, странная магия Андрея сковала и меня тоже.
Какой-то тучный мужчина в смокинге осмелился задержать взгляд и кивнуть. Я взглянула на Громова. Он вежливо улыбнулся и склонил голову. Я забыла все правила и подалась вперед, чтобы уточнить:
— Мне тоже нужно его поприветствовать?
— Необязательно. Пока. После свадьбы придется. Если честно, я бы предпочел игнорировать всех сейчас.