Жена президента
Шрифт:
Я не хотела играть в его игры снова, но и отказаться была не в силах. Меня трясло и выгибало, пока Громов водил губами и языком по моей горячей плоти. Он дразнил пальцем вход, проникая лишь чуть…
— Да, Лиз? Скажи «да», — попросил он, отрываясь от меня.
— Да, да, — выдавила я хриплым шепотом, готовая на все.
Громов тут же убрал палец, вернул на место трусики, сдвинул сам мои ноги и даже поднял меня с пуфа. Не знаю, каким чудом я смогла стоять на ватных ногах.
— Ты можешь надеть это платье, но при одном условии. В день свадьбы ты всегда говоришь мне «да».
— В каком смысле? — я совершенно не поняла, потому что еще думала, какой он гад, что не дал мне кончить.
— Станешь женой Андрея Громова? Да. Потанцуем? Да. Выйдем на балкон? Да. Поедем домой? Да. Вот так это работает, — пояснил Андрей.
Я все еще не понимала, но точно знала, что с платьем не расстанусь. И беспечно согласилась.
— Хорошо. Да.
— Обещаешь?
— Да.
Глаза Андрея сверкнули молнией торжества.
— Прекрасно. Хорошего дня, дорогая.
Он мимолетно поцеловал меня в губы.
— И тебе, — эхом ответила я уже ему с спину, окрикнув у двери. — Андрей.
— Что? — он обернулся.
— Это плохая примета. Видеть невесту в платье.
— Плохая примета — соблазнять меня, будучи невинной, — парировал Андрей. — Ты ведь сама обрекла наш брак на развод через пять лет.
Я не посмела спорить и только пожелала:
— Хорошо долететь.
— Спасибо.
Он послал мне дьявольскую улыбку, закрывая дверь.
Я слушала его финальные краткие распоряжения в общем зале и ликовала.
— Карина, платье берем. Алла Евгеньевна, спасибо за этот шедевр. Лиза прекрасна. Украду кусок пиццы? Спасибо, обожаю пепперони. Доброго дня, дамы.
Глава 8. Свадьба
Андрей
Увидеть Лизу в свадебном платье стало для меня настоящим испытанием. Оно подходило ей идеально. Я бы хотел надолго задержаться в той примерочной или хотя бы между ног моей невесты. Но вряд ли ее оргазм я смог бы пережить, не разбрызгав свою похоть во все стороны. Нам точно стоило еще немного подождать. Особенно мне. Ее первый раз был так себе. Второй в примерочной? Точно не стоит.
Я хотел для моей принцессы прекрасную свадьбу и волшебную брачную ночь. Сам не знаю, как придумал на ходу условие говорить мне «да». Но после ее обещания мой визит не превратился в полный провал. Лиз опять победила, конечно. Я разрешил оставить платье. Пусть будут мелькать ноги. Они у нее красивые. Верх частично скроет тартан. Ничего вульгарного в принципе не было в этом наряде. Немного эксцентричное — да. Но вся наша затея и была большой авантюрой.
Пресса стояла на ушах. Народ меня вроде бы поддерживал. Кто-то даже требовал шикарную свадьбу не хуже, чем у Британцев. Похоже, людям действительно нравилось смотреть сказки в прямом эфире. Я опасался, что оппозиция станет нагнетать, но даже от них не было критики, лишь легкий сарказм. Вместо государственных дел президент готовится к свадьбе. Это я мог пережить. К тому же особенных приготовлений и не было. Карина выбрала отечественного модельера для покупки платья. Конечно, для среднестатистического россиянина цена там была высоковата, но на фоне королевских свадеб или платьев селебрити Лиза выбрала очень даже скромную модель.
Меня устраивало все, кроме собственной несдержанности. Рабочая поездка на Урал оказалась очень кстати. Элизабет закончит все приготовления к свадьбе и побудет с родными. Торнтоны как раз собирались прилететь в Москву. А я буду достаточно далеко, чтобы не придумать какой-нибудь предсвадебный прием, на котором снова буду испытывать себя на прочность.
Так и случилось. Всю неделю я мотался по городам, общался с местными властями, наблюдал за изменениями, которых докладывал Казарин. Меня радовали перемены. Но уставал я так, что падал в кровать, едва переступал порог кабинета в самолете. Несколько раз отсыпаться пришлось в машине. Болела спина и шея, но я не жаловался. Гонять самолет на сотню километров я считал глупым расточительством, а в вертолете точно не удастся вздремнуть.
Последний визит в Магнитогорск получился особенно приятным. УралМаш и МетКомбинат увеличили показатели. Я лично поехал пообщаться с рабочими, поблагодарить за труд. Они приняли меня сначала с опаской, но после того, как я рассказал, что сам работал на заводе в Норильске, когда был зеленым пацаном, стал своим. Сойдя с трибуны, я запросто общался и получал особенный кайф от поддержки обычных работяг.
Совершенно неожиданно меня спросили про Лизу. Разумеется, интересовалась женщина.
— Андрей Михайлович, а правда, что ваша невеста совсем по-русски не понимает?
— Никаких личных вопросов, — вклинился мой пресс-секретарь.
— Да ничего, Володя, все в порядке. У Лизы русская мама и бабушка. Она прекрасно понимает и говорит по-русски. Думаю, даже я сам говорю хуже.
Все засмеялись.
— Скажите тоже, Андрей Михалыч. Вы молодец. До вас тут такая жопа была, — поддержал меня один из бригадиров.
И они долго рассказывали мне о том, что было, и как сменилось начальство, и насколько все стало лучше сейчас. Я кивал, конечно, и удивлялся, хотя все это давно знал и сам устроил с помощью вездесущего Сереги Казарина. Он был идеальным агентом для внедрения. Сам, конечно, давно засветился в Московских делах, но имел своих людей по всей России. Или вербовал в свои, идеально точно угадывая лучшего помощника для локального переворота.
Сколько таких маленьких революций мы пережили — я сбился со счета.
— Будем свадьбу вашу смотреть, — пообещали мне все, даже мужики. — Совет вам да любовь. И голосовать за вас пойдем.
— Спасибо, друзья. Рад быть полезным, — кратко поблагодарил я, заканчивая встречу.
Меня ждал самолет в Челябинске. Я сел в машину, которая бодро стартанула и повезла меня на аэродром. Дорога в этот раз не убаюкала меня. Я думал о Лизе и понял, что адски соскучился. Что она делала все эти дни? Скучала хоть немного? Я не имел права желать от нее эмоциональный отклик. Но мне очень хотелось нравиться ей. Как мужчина, а не только как возможность обосноваться в стране. Устав от бестолковых мыслей, я вынул мобильный и позвонил ей.
Устав от бестолковых мыслей, я вынул мобильный и позвонил ей.
— Привет, как ты? — ответила Лиза, почти сразу сняв трубку.
Ее голос был такой теплый и родной. Я даже вздрогнул, немало удивившись собственным эмоциям. Думать о них было некогда, и я просто поддался порыву, сказал честно:
— Устал. Возвращаюсь в Челябу. Не могу уснуть, вот вспомнил о тебе.
Лиза усмехнулась.
— Впервые за семь дней. Какая честь.
И снова что-то знакомое зашевелилось во мне. Но теперь неприятное. Вина? Да, это паршивое чувство, что я должен и не оправдываю ожиданий… Марины?