Жена президента
Шрифт:
— Ты горячий. Лихорадка?
— Нет. Не знаю, — отмахнулся Громов. — Не придумывай, Лиз. Мне некогда болеть. Нам еще к тетушке надо слетать, раз уж мы в Штатах. Она просила очень.
Пока он бубнил, стаскивая пиджак и рубашку, я нашла в ванной аптечку, сунула мужу градусник. Через минуту раздался тревожный писк.
— Сто один по Фаренгейту, — озвучила я.
Андрей прищурился. Я почти слышала, как скрипят его мозги, но он посчитал достаточно быстро.
— Около тридцать восемь и пять. Дерьмо. Может акклиматизация?
— А еще нервы, недосып и плохое питание. В любом случае тебе нужно поспать сейчас.
— Но тетушка…
— Все завтра, Андрюш. Ложись.
В этот раз он разделся сам, но я укрыла его одеялом и принесла воды с жаропонижающим. Всем сердцем я надеялась, что Андрей быстро поправится. Но умом понимала, что за пару часов такое не проходит. Его плотный график не подразумевал недомоганий и форс-мажоров. Единственное, что мы могли удалить — это визит к родственнице.
Андрей уснул, едва его голова коснулась подушки. У меня не осталось сил на мысли. Стоило, наверно, уйти спать к Карине, чтобы не заразиться, если Громов все же подцепил какой-то вирус. Но уйти от Андрея я не могла и не хотела. Спать еще не рано, но я все равно прилегла рядом, рассматривая его красивое лицо и слушая неспокойное даже во сне дыхание.
Нет, никуда мне нельзя уходить. Вдруг ему станет плохо.
Я прикрыла глаза и решила подремать. Джетлаг и правда давал о себе знать, плюс я тоже плохо спала накануне поездки, в Кремле, после полиции. Но едва сон начал забирать меня в приятную тьму, раздался звонок телефона.
Я вскочила и убежала в гостиную, чтобы там взять трубку.
— Хеллоу, — проговорила я.
— Уходи сейчас, — прохрипел кто-то на том конце провода.
— Что?
— Уходи сейчас, Элизабет. Потом будет сложнее. Оставь его. Он все равно тебя никогда не полюбит. Он всегда будет принадлежать мне.
У меня мурашки побежали по спине от ужаса.
— Кто это говорит?
— Марина.
— Что за глупые шутки? — попробовала рассмеяться я, но получилось какое-то карканье.
— Глупая шутка — это ты. Уходи. Оставь Андрея. Он мой.
Я бросила трубку и помчалась к Карине.
Ее номер прилегал к нашему, а этаж, разумеется, был под охраной. Я забарабанила в деверь.
— Карина, открой, это я.
Одновременно набирала ее номер на мобильном, но звонка не потребовалось. Верден открыла дверь. Он выглядела не многим лучше Андрея. Кажется, только мне легко дался перелет и бесконечные встречи. Физически, конечно. Морально меня, как масло, размазали американцы и почти добил ужасный звонок.
— С Андреем что-то? — тут же прочитала панику на моем лице Карина.
— Да, у него температура, не критично. Кажется. Он спит. Может перенапрягся. Но я… Со мной… Мне…
Верден затащила меня в номер, усадила на диван в гостиной.
— Что случилось, Лиза? Говори медленно и постарайся успокоиться.
— Мне позвонила марина. В номер. Только что, — выдавала я информацию, стараясь хоть что-то структурировать в голове.
— Марина? Какая? — не поняла Карина.
— Громова. Жена Андрея. Сказала, что я ошибка. Я должна оставить Андрея.
Верден склонила голову, присела рядом и взяла мои дрожащие пальцы в свои руки.
— Лиза, милая, Марина Громова умерла.
— Я знаю, знаю. Лавина, поиски. Никого не нашли из ее группы. Но эти знаки, Карин..
— Какие?
— Смс на мой мобильный и фото на нашей постели.
— Всему есть логическое объяснение. Ты же не знала Марину. Почему так уверена, что это она тебе звонила?
Я замерла. Карина поглаживала мои пальцы и ждала, пока я начну мыслить трезво.
Действительно, почему я поверила, что это покойная жена Андрея?
— Какой был голос? — продолжала направлять меня Верден.
— Хриплый, тихий, как будто с акцентом даже наверно, — стала припоминать я.
— Я скорее поверю, что это дело рук американцев, чем в воскрешение Марины. Посиди здесь.
Карина отпустила мои руки, встала и пошла за телефоном.
— Сереж, у нас тут продолжение мыльной оперы с Мариной.
Она долго разговаривала с Казариным, передавая все, что я говорила. Потом перевела на громкую связь, и они вдвоём вытягивали из меня подробности и твердо решили не обращаться к местным спецслужбам за помощью. Даже на ресепшен не стали сообщать.
— Будем смотреть, дамы, — приговорил по итогу Казарин. — Меня Андрей еще беспокоит. Очень он удачно выбрал время, чтобы температурить.
— Думаешь отрава?
Я затаила дыхание.
— Нет, вряд ли. Они же не совсем ебанулись, — не постеснялся выразиться и Казарин. — Но своего врача я пришлю.
— Везде свои люди? — поинтересовалась я из любопытства, хотя это было очевидно.
— В Америке иначе нельзя, дорогая Лиза. Тут и собственных президентов мочат среди бела дня. А Громов им как кость в горле со своей свадебно-британской экспансией в Европу и вторым сроком. Никому не нужна сильная сплоченная Россия. Штатам так точно. Вообще, не удивлюсь, если нашу юную жену президента пытаются вывести из игры.
— Гондоны, — рыкнула и Карина.
— Как бы то ни было, пока не беспокойте шефа Мариной. Он точно отреагирует плохо.
Я прикусила губу. Слова Сергея мне не понравились. Даже он понимал, что Марина важна для Громова. Нет, у меня не было паранойи. Андрей все еще любит свою жену. А разговоры про Родину — просто болтовня, чтобы меня не обидеть.
— Пусть отоспится, — продолжал Казарин давать инструкции. — Врач будет утром, по-вашему. Телефоны не отключать. Лиза, если станет хуже Андрею, сразу сообщай.
— Хорошо, — прошелестела я, едва ворочая во рту сухим языком.
— Иди к мужу, Лизок. Я на телефоне круглосуточно, — подтолкнула меня Карина.
Наверно, они еще что-то хотели обсудить без меня. Я даже знать не хотела. И так была по уши в особенностях международных отношений Вашингтона и Москвы. К черту политику.
Я вернулась к мужу, коснулась его лба губами. Похоже, немного упала температура. И дышал Андрей уже не так тяжело во сне. Я прилегла рядом и почти сразу уснула, но просыпалась часто, чтобы потрогать лоб Андрея. В середине ночи температура опять поднялась. Громов ворчал и не хотел просыпаться, но я все же смогла сунуть ему градусник, а потом и жаропонижающее, потому что зашкалило почти до тридцати девяти.