Шрифт:
Пролог
Директор Ольгинского краеведческого музея Роднина Елена Сергеевна распахнула двери выставочного зала, впуская группу школьников. Ребятишки, галдя и толкаясь, ввалились в помещение и растеклись по нему, чтобы рассмотреть экспонаты. Мальчиков больше всего интересовали ружья, девочек – веера, гребни, сумочки и прочие дамские мелочи, аккуратно разложенные на дне старинного сундучка.
– А теперь, ребята, посмотрите на портрет. – Елена Сергеевна указала рукой на картину, висящую на стене. На ней был изображен тучный бородатый мужчина в парадном сюртуке и при ордене. – Это Федор Григорьевич Егоров. Известный в прошлом фабрикант. Миллионер и меценат. Именно ему когда-то принадлежал этот дом. Здесь у Федора Григорьевича была дача…
Ребятишки без особого интереса посмотрели на картину. От Елены Сергеевны не укрылось это равнодушие, но она все равно продолжила рассказ:
– Федор Григорьевич, ребята, гордость нашего края! Благодаря ему Ольгино из захолустного поселка превратился в город с развитой промышленностью. Ведь именно он построил обе мельницы, на которых сейчас трудятся ваши родители… – Она перешла от портрета к окну, из которого открывался дивный вид на реку. – И церковь, – Елена Сергеевна указала на сверкающий в солнечном свете купол, – тоже на деньги Егорова возведена. А еще больница, столовая, школа. И это только в нашем городе! По области же насчитывается около двух десятков зданий…
Ее страстную речь неожиданно прервала худенькая белобрысая девчушка. Широко распахнув голубые глаза, она с любопытством пискнула:
– А правда, что он своим любовницам дома дарил?
– Что? – опешила Елена Сергеевна.
– Мне бабушка говорила, что улицу Первомайскую раньше улицей Любви называли. Потому что Егоров на ней своих бывших любовниц селил…
Услышав это заявление, мальчишки захихикали, а девочки все как одна воззрились на портрет Егорова – теперь в их взглядах читалась явная заинтересованность.
– Федор Григорьевич помогал своим работницам… – проговорила растерянная и немного смущенная Елена Сергеевна. – Приданое давал. От широты души.
– А еще бабушка говорила, – не унималась девочка, – что у Егорова было пять жен. И все они померли молодыми…
– Только три. Пятерых ему бы не позволила иметь церковь…
– И че, правда все померли? – подключился к беседе конопатый мальчишка, со смаком жующий шоколадное печенье в яркой обертке.
Роднина беспомощно посмотрела на сопровождающую ребят учительницу. Она не могла понять, почему их волнует лишь грязное белье Егорова, а до его свершений, его личности им нет никакого дела.
– Не померли, а умерли, – поправила мальчика учительница. А потом, заметив растерянный
– Я слышала, Егоров в этом доме принимал министра финансов графа Х.? – спросила она. – Это правда?
– Да. Граф был приглашен губернатором на открытие Промышленной ярмарки. Но по дороге из Москвы в N-ск сделал остановку в Ольгино. Он очень уважал Федора Григорьевича. И именно он выхлопотал для него звание коммерции советника…
Елена Сергеевна хотела еще упомянуть об ордене, врученном Егорову самим императором, но тут белобрысая всезнайка опять подала голос:
– А от чего его жены померли… то есть умерли?
– Ира, перестань! – прикрикнула на нее учительница. – Это вам не ток-шоу «Пусть говорят»! Это лекция по краеведению…
Девочка надула губы и отошла в дальний конец зала. И только Елена Сергеевна собралась продолжить рассказ, как до нее донесся возбужденный Ирин возглас:
– А вот портреты его жен! Смотрите!
Дети ринулись на зов. Даже мальчики не остались в стороне – подлетели к портретам (увеличенным и вставленным под стекло фотографиям) и начали внимательно их разглядывать.
– Первая страшная, – поделился своими наблюдениями мальчик с печеньем. – Вторая ничего. А третья просто супер! На какую-то артистку похожа… – Он вытер перепачканный шоколадом рот рукавом и добавил: – И че она за этого старика замуж пошла?
– Из-за денег, – поделилась своими богатыми знаниями Ира. – Мне бабушка рассказывала, что она бедной была, а Егоров миллионер. Вот она за него и вышла.
– А когда сам Егоров умер? – спросил кто-то из ребят, но не у Елены Сергеевны, а у всезнающей одноклассницы.
– В революцию погиб. Его взбунтовавшиеся рабочие убили.
– Его убили мародеры! – гневно воскликнула Роднина. – Пьяные ублюдки! Они ворвались в этот дом, чтобы грабить… Федор Григорьевич попытался дать им отпор, но кто-то ударил его сзади по голове обухом топора! Этот удар был смертельным… – Она перевела дыхание и тихо закончила: – Тело Егорова обнаружили только два дня спустя. И спешно захоронили его на ольгинском кладбище, не поставив на могиле даже креста…
– Но теперь на ней очень красивый мраморный памятник, – включилась в разговор учительница. – И все благодаря Елене Сергеевне, которая в течение пяти лет выбивала деньги у администрации…
– А тех отморозков, что Егорова порешили, посадили? – живо поинтересовался хулиганистого вида мальчишка, до сего момента не проявлявший интереса к теме обсуждения.
– Нет. Свершив свое черное дело и вытащив из дома все, что можно, они сбежали. А так как в то время была страшная неразбериха – революция, сами понимаете, смена власти, – то они легко затерялись на просторах страны! Да и не искали их особо. Не до того было…
Тут ее рассказ опять был прерван звонким девчачьим голоском.