Женаты против воли
Шрифт:
— Разве это плохо?
Мой взгляд упал на огромную картину, которая висела напротив.
Монстры бездны, существа с эфемерными телами, будто сотканными из черного дыма, и с горящими красными глазами. Они скалили морды, нависая над одинокой фигурой светловолосого мужчины, который поднял вверх светящийся меч, готовый в любой момент отразить атаку.
Орел Монрей — великий маг и волшебник, основатель нашего рода. Тот, кто ценой своей жизни создал купол, который непроницаемым пологом укрывал наш мир, и остановил первый, самый
— Плохо.
Дядя повернулся, и я заметила некрасивую складку меж его бровей.
— Тьму невозможно обуздать, Айрин, и покорить полностью, она всегда будет искать выход, бороться, пытаться вырваться. Пока Хоторнам удается ее сдерживать. И то нам неизвестно, какими способами.
Я перестала чесаться и уставилась на главу.
— Ходят слухи о жертвоприношениях и жутких обрядах, но доказательств мне так и не удалось найти. Но когда-нибудь... когда-нибудь придет момент, и тьма окажется сильнее. Она вырвется на свободу и бросится к куполу, чтобы уничтожить ее снаружи, и тогда...
Дядя выдержал паузу, давая мне возможность прочувствовать момент и сделать выводы.
— Что тогда? — испуганно спросила я, забыв о кружеве и неудобном платье.
Он обернулся.
— Тогда наш мир падет. И даже воины света не смогут спасти его.
— Ох!
— Ты должна помнить об этом, Айрин. Раз уж волей императора ты стала женой одного из Хоторнов. Помни, что все они зло. Может, ими и руководят благие побуждения, но тьма у сердца не исчезнет никогда.
— И что же мне делать, дядюшка?
Финне Монрей подошел ближе и опустился передо мной на колени, обхватив их руками.
— Дядя! — ахнула я, порываясь встать.
Где это видано, чтобы глава рода преклонялся перед какой-то девчонкой!
— У всех есть слабые стороны, Айрин, — тихо произнес он, хватая меня за руку. — И если ты не хочешь стать еще одной жертвой темного мира, то должна бороться, понимаешь?
Я испуганно закивала.
— И первой нанести удар.
— Но как? Я не смогу...
— Сможешь, я сам научу тебя, — произнес дядя, поднимаясь. — Подскажу, как обезглавить род Хоторнов.
В этом как раз и заключалась положительная сторона моей новой жизни: меня стали учить пользоваться даром.
Жизнь в роду Монрей была четко расписана и регламентирована. И этот уклад не менялся много столетий.
Мужчины сражаются с монстрами у купола, несут службу на сторожевых башнях, женщины — занимаются домом и рожают детей. Как можно больше детей, и желательно мальчиков, ведь нашему миру нужны сильные воины.
Девочки из рода Монрей навсегда оставались в роду и выходили замуж лишь за своих соотечественников. Так кровь нашего предка не покидала семьи, делая нас еще сильнее. Мужчинам было разрешено и даже приветствовалось брать и приводить в семью женщин из других родов, даже лишенных магии.
Родители нашли мне жениха еще во младенчестве. В восемнадцать лет я должна была выйти замуж за Питера Монрей из южных земель, переехать к нему и радовать род десятком детишек.
Священники вели строгий учет всех детей и следили за тем, чтобы браки не заключались между ближайшими родственниками.
Все мы произошли от Орела Монрей и его трех сыновей, которые встали на защиту после гибели своего великого отца.
Но с тех пор прошло не одно столетие. Род стал намного больше. С Питером мы были родственниками, но очень и очень дальними, именно поэтому он идеально подходил мне в мужья.
Светлый дар великого основателя передавался каждому из его потомков, даже девочкам. После брака он бы никуда не делся, и я могла бы даже им пользоваться, но на самом низком уровне и в пределах дома. Настоящие чудеса по праву силы могли творить лишь мужчины.
Но теперь дядя собирался пойти против правил и позволить мне стать кем-то большим.
И все для того, чтобы, когда придет время, я смогла уничтожить наследника семьи Хоторнов — само воплощение тьмы.
Долой занятия по домоводству, скучные и унылые вечера, когда женщины и девочки собирались в одной комнате и занимались рукоделием.
Шитье мне никогда не давалось. Я могла испортить самую красивую заготовку, стежки получались кривыми и некрасивыми, строчка топорщилась, а пальцы были исколоты в кровь.
— Почему нельзя использовать магию? — посасывая очередную ранку на пальце, возмущалась я. — Зачем все делать руками?
— Вот нетерпеливая, — вздыхала бабушка.
Дед много лет назад привез ее из другого рода. Магическими способностями, даже самыми крохотными, бабуля не обладала и была обычным человеком. Поэтому всегда бранила нас за лень.
— Силу ей подавай. А коль не будет, что тогда? Ложись и помирай? Нельзя так, Аричка, надо уметь все делать самой.
— Но у меня не получается, — с тоской ворчала я, наблюдая, как на рубашке, где надо было зашить дырку, расплывается кровавое пятно.
«Ну вот, еще и стирать заставят».
— Терпение, деточка. Это самая главная добродетель.
Но мое терпение на шитье не распространялось.
Как и на вязание. Попытка связать Питеру шарф обернулась полным провалом. Я потеряла часть петель, потом еще больше запуталась в нитках и в конце концов бросила это занятие.
Так же закончилась попытка вышить его имя на платке.
Поняв, что с рукоделием не складывается, матушка пыталась приобщить меня к рисованию.
— Смотри, какие у Наты великолепные акварели. Уверена, она не откажет тебе в паре уроков.
Младшая дочь дяди Ната действительно отлично рисовала, но даже у нее не получилось научить меня хоть чему-нибудь. Лошадь в моем исполнении была похожа на побитую собаку, собака — на умирающую крысу. Когда же со злости решила нарисовать крысу, все решили, что это сосиска на ножках.