Жених из моих снов
Шрифт:
— Какая Элиза? Какой Эдвард? Ты что сейчас за чушь несешь? Лиза, открой, пожалуйста, дверь, давай спокойно поговорим, извини, если обидел.
— Не открою.
— Что за детский сад? Мне ее выламывать что ли? — опять теряю терпение.
— Не надо, пожалуйста, мне хозяйке потом за новую дверь платить.
— В таком случае хватит выносить мне мозг и просто открой эту дурацкую дверь!
— Но я правда не могу, Эдуард, я уехала.
— Что? Куда ты еще уехала? — ору я в трубку.
— Тебя это не должно касаться, и не кричи на меня! — обиженно
Н-да, наладил взаимоотношения. Кажется, я начинаю вспоминать, почему так долго не заводил близких отношений.
32
Лиза
— Доченька, кто там тебе позвонил? Вы что, кричали друг на друга?
— Нет, мам, все нормально, тебе показалось, — пытаюсь придать голосу всю невозмутимость, на которую только способна.
— Ага, все нормально. Думаешь, я ничего не замечаю? Думаешь, твоя мать совсем дура что ли? То ты дома месяцами не появляешься, месяцами! Лиза! То внезапно врываешься вся без настроения в каком-то потрепанном виде! Скажи, дочь, у тебя проблемы, да?
— О Боже! — я закатываю глаза и пытаюсь сосчитать до десяти в своей голове, чтобы не начать орать, как псих. — Нет, мама, у меня нет никаких проблем.
— А что же тогда с тобой? Материнское сердце не обманешь! Не ври мне! Я почувствую ложь, — патетично заявляет пышногрудая женщина в розовом платье в мелкий горошек.
Ага, почувствуешь, как же. Знаем, проходили. Но что-то сказать надо, не отстанет ведь. Собственно, из-за вот этой вот одной черты характера мы и не близки, а я и вовсе предпочла свалить из дома куда подальше. Когда тебя половину детства водят к психологу, убеждая, что твой мозг работает неправильно, вместо того, чтобы поддержать и пожалеть, ты волей-неволей перестаешь ощущать безграничное доверие к человеку. Мало ли, вдруг завтра она тебя еще куда пострашнее отведет, если ты снова чем-то личным поделишься.
— Можешь считать, что у меня личный кризис, — мрачно выдаю я.
— Беременна!? — женщина всплескивает руками. — А я знала! Так и знала, что этим и закончится. Отец, иди сюда, кажется, нам с тобой скоро быть бабкой и дедом, дочь в подоле принесла, как я и пророчила.
В мою детскую комнату вплывает папа. Как всегда, немного рассеянный, но с такой женой это совсем неудивительно, нужно как минимум половину выдаваемой ею информации не замечать, иначе мозги попросту вскипят.
— Чего ты кричишь? Окна открыты, хочешь, чтобы весь дом был в курсе дел нашей девочки? — я испытываю прилив нежности к отцу.
— Спасибо, пап.
— Спасибо, пап! А маме-то, конечно, благодарности не положены. Мать ведь ругается, ну и что, что справедливо, это неважно! В общем так, дорогая моя, Петьку из соседнего подъезда помнишь? — возобновляет свою тираду женщина и, не дождавшись от меня ответа, продолжает дальше. — Он холост, открыл свою автослесарную мастерскую, работает парень, трудится, молодец, короче. О тебе до сих пор вспоминает, мы с его матерью, Люськой, недалече, как вчера, обсуждали, как было бы здорово, если бы вы возобновили общение.
— Мам, ау! Какое
— Не перебивай мать! Так вот, возобновите общение, скажешь, что беременна от него, и сыграем свадебку. Ничего, дочь, мы тебя не бросим, воспитаем, да и ты под присмотром будешь, а за Петькой, как за каменной стеной.
Да уж, помню я эту стену — длинная, тощая, конопатая каланча. Нет, я ничего не имею против рыжих и конопатых, сама такая в конце концов, но Петьке совсем не идет, несуразный он очень и так, да еще и веснушки эти.
— И тебя не смущает, что ты фактически обрекаешь парня на воспитание чужого ребенка и жизнь во лжи? Да и свою подругу подставляешь, — я даже не скажу, что удивлена, одно любопытство осталось.
— Ничего страшного, будет у Петьки умный ребенок, от него-то точно шибко сообразительный не родится. Да они мне еще благодарны будут. Так что ты давай, не кочевряжься, мать дело говорит. Завтра вечером придут к нам в гости Петровы, если не хочешь сразу отношения строить, хотя бы не груби и не отталкивай. А то я тебя знаю!
— Хорошо, — спокойно отвечаю я.
— Хорошо ей, вот я же говорю! Что?? Ты сказала, хорошо?
— Да, хорошо, мама. Пообщаюсь завтра с Петей, — и да, фамилия у Пети Петров, сразу чувствуется любовь к креативу в семье, правда? Кстати, папа у него тоже Петя.
— Вот и умница, радуешь прям в кои-то веки, — бормочет женщина. — Ну я тогда пойду на кухню, у меня там пирожки скоро подойдут, — и все еще поглядывая на меня с недоверием, мать выходит из комнаты.
— Пап, ты же понимаешь, что это неправда, — с отцом мы понимаем друг друга куда лучше, чем с матерью, возможно, потому что оба умеем слушать.
— Догадываюсь, дочь. А чего не разубедила мать? Она ведь и впрямь начнет масштабные действия по твоему замужеству. Не скажу, что Петька плохой парень, но я вас рядом как-то не вижу.
— Она бы и так начала эти действия. Да и не хочу спорить и что-то доказывать, сам знаешь, с ней проще согласиться.
— Твоя правда, — отвечает папа, и мы оба замолкаем, думая каждый о своем.
И зачем я сюда только приехала? Соскучилась по родным пенатам, совершенно позабыв о том, кто такая моя мать. Да я уже начинаю скучать по крику Эдуарда. Надо было ехать в гости к Оле.
— Так что у тебя все-таки случилось, доченька? Может помощь какая нужна?
— Да ничего особенного, пап. Устала немного, как-то не складывается в личной жизни, да и работа вроде мне нравится, но вряд ли там меня ждет особый карьерный рост. Вот как-то одно на другое наложилось, псих накрыл, и я тут, — заканчиваю свою краткую исповедь родителю, растерянно пожав плечами.
— Ничего, доченька, все наладится. Отдохнуть тебе надо, обстановку сменить и желательно не на наш дурдом. Я с матерью поговорю, но не сейчас, позже, когда остынет, чтобы не смела на тебя наговаривать. Хм, в подоле принесла, да ты у нас сверхразумная девочка, как только можно такое о тебе подумать!