Жених секонд-хенд
Шрифт:
Незнакомка хотела еще что-то сказать, но потом пожала плечами, отобрала у Левы ключ и легко открыла замок. После чего молча сунула ключ ему в руку и двинула бровью. Подчиняясь ее пристальному взгляду, тот безропотно вошел в свой номер, и дверь за ним захлопнулась. Постояв немного в блаженной невесомости, Лёва разбежался и, подпрыгнув, животом бросился на постель.
Он проснулся в семь часов утра бодрый, как йог, и свежий, как подснежник. Голова была легкой, чистой, и мысли в ней тоже появились какие-то особенные, радостные.
– Вот
Есть хотелось нестерпимо. Ничего съестного в номере не оказалось, кроме одного-единственного яблока с румяными боками. Лёва скинул с себя вчерашнюю одежду, сбегал в душ, надел длинные хлопчатобумажные трусы и впился в яблоко зубами. Уже доедая его, он несколькими боксерскими движениями отбросил с пути тюлевую занавеску и вышел на балкон. Поскольку в трезвом виде Лёва был чужд всякой сентиментальности, морем он любоваться не стал, а проверил показания термометра, приделанного снаружи.
В этот момент внизу заклекотали гларусы. Крупные белые птицы по очереди начали взлетать вверх, издавая пронзительные звуки. До своей первой поездки в Болгарию Лёва никогда не слышал, чтобы пернатые так кричали. Гларусы умели плакать пронзительными голосами младенцев и вполне правдоподобно мяукали. Но самым отвратительным был их хохот – сдавленный, хриплый, насмешливый, наводящий на мысль о нечистой силе.
– Ах вы, индюки поганые! – воскликнул Лёва, размахнулся и швырнул огрызок в пролетавшую мимо птицу. Разумеется, не попал, но все равно довольно засмеялся.
Вытер руки о трусы и тут услышал голос:
– Вот из-за таких, как вы, русских туристов все ненавидят.
Ошарашенный, он повернул голову и ойкнул. На соседнем балконе стояла девушка, которая явилась прямо из его сна. Поэтому ответить он ничего не смог и только похлопал глазами.
– Вы швыряете мусор с балкона, напиваетесь до свинского состояния, а потом еще буяните в коридоре, – продолжала незнакомка. – Мне за вас стыдно.
Солнце играло в ее коротких светлых волосах, из-под очков высыпались веснушки. При взгляде на нее Лёву охватил щенячий восторг. И даже то, что ей было за него стыдно, почему-то привело его в состояние неистовой радости.
– Кто вы? – спросил Лёва голосом придурочного влюбленного из диснеевского мультика.
При этом и вид у него был практически такой же придурочный.
– Я ваша соседка. Вы будили меня дважды: сначала, когда ломились в мою дверь, и во второй раз, когда декламировали на балконе стихи.
– Нет, ну что вы, – засмущался Лёва. – Стихи? Этого не может быть.
– Очень даже может, – скупо усмехнулась девушка.
По ее манере себя вести было ясно, что в жизни она твердо стоит на ногах.
– А что я декламировал? – заинтересовался Лёва.
– «Уступи мне, скворец, уголок,
Вообще-то она вышла выразить Лёве свое негодование, но не смогла устоять перед его жизнелюбивой наивностью.
– Это Заболоцкий, – почесал макушку тот. – Тогда, значит, я действительно декламировал. Ничего не помню.
– Еще бы вам помнить, вы надрались как сапожник.
– У меня была уважительная причина, – быстро сказал Лёва, опасаясь, что его действительно причислят к той группе свински отдыхающих по всему миру русских, которых стыдится родина. – Я приехал сюда с подругой, чтобы помочь ей отыскать здесь настоящую любовь…
– Ну да?
– Да! И вы знаете, мы встретили одного парня, Павлика, его сопровождают жена и сестра жены. Мы видели и слышали, как жена третировала бедного Павлика, а сестра ей помогала. Это продолжалось и утром, и вечером… И нам стало так его жалко, что Анжела – это моя подруга – решила забрать его себе навсегда.
– Серьезно? – удивилась девушка.
– Совершенно серьезно. Прямо в ресторане, где мы ужинали, Анжела подошла и предложила Павлику немедленно бросить жену и уйти с ней.
– А он?
– Он бросил и ушел, – с гордостью за нового друга ответил Лёва.
– Да, с вами не соскучишься, – вынесла вердикт девушка. – И где же они сейчас, ваша подруга и Павлик?
– Не знаю, – честно признался Лёва. – Я оставил их вчера вечером на променаде. Они целовались, как сумасшедшие. Я почувствовал себя лишним и ушел. – Он на секунду замолчал, потом вобрал в грудь побольше воздуха и спросил: – А вы уже завтракали?
– А что? – спросила девушка, переведя взгляд на море. В стеклах ее очков проплыл белый кораблик.
– Может быть, позавтракаем вместе? Где-нибудь в кафе на берегу? Как вас зовут?
– Виктория, – помедлив, ответила она. – И я уже завтракала. И вообще я сюда приехала не для того, чтобы отдыхать. Я пишу научную работу.
– А какой наукой вы занимаетесь? – спросил Лёва робко.
– Математикой.
– О! – выдохнул он.
Действительно, разве можно было не восхититься человеком, пишущим научные труды по математике?
– Но иногда вы все же едите? – внутренне вибрируя, настаивал он. – И выходите подышать воздухом. Иначе зачем же было сюда ехать?
– Я просто открываю окна и впускаю воздух в номер, – объяснила Виктория. – И еду тоже заказываю в номер. – Потом прикусила губу и сказала: – Впрочем, мы можем вместе выпить по чашке кофе где-нибудь часика в четыре. Наверху, на крыше отеля. Там очень красиво, но как-то одиноко. Я выкрою час в своем расписании. Что скажете?
От радости Лёва ничего не мог сказать, он только глубоко дышал, чувствуя, что легкие у него огромные, как у кита.
– Да, конечно, да! Я зайду за вами, – наконец выпалил он.