Жених
Шрифт:
С лестницы я плавно вплыла в это волнующее море лиц и фигур. И почти сразу же пожалела, что женихов пригласили без компании родственниц женского пола. Они подавляли.
К счастью, Колетт ни отходила ни на минуту, беспрестанно смеясь и болтая. Я наклонилась к ней:
– Немедленно всех фрейлин в зал!
– Но милая, они отвлекут от тебя внимание женихов! – изящно хлопнула глазками леди.
– Лучше так, чем если всё это внимание обрушится на мою бедную голову и погребет под своей многотонной тяжестью!
Она огляделась и согласно вздохнула. Без подготовки с таким
Фрейлины явились быстро, наверное, сидели наготове. У меня с ними вполне нормальные отношения, кстати, близко я их не подпускаю, но смотреть издалека на них приятно. От тяжёлых дум хорошо отвлекает их присутствие и болтовня, похожая на птичий щебет.
И сейчас пригодились – как стайка экзотических птичек в ярком оперении влетела, без труда привлекая внимание гостей.
Женихи приосанились и повеселели. Теперь перемещаться по залу стало гораздо проще. Я познакомилась с Валерием Скалой и попыталась сбежать от него как можно быстрее. Он пожирал меня откровенным взглядом и не стеснялся описывать свое влечение ко мне, сравнивая меня со своей любимой кобылой. Фактически выходило, до кобылы я дотягиваю с большой натяжкой, и это, между прочим, комплимент. Дотягивала не каждая, как я понимаю.
Фигаро теперь стал основным вариантом. Теоретически стоит познакомиться со всеми женихами, но их так много…
– Бокал вина, чтобы поддержать силы, - прошептала Колетт и поспешила к столам.
Да, бокал вина в моем случае первая необходимость. А лучше ведро, не знаю, или даже корыто, полное до краёв, но вот положение не позволяет. Я вздохнула. Думаю, стоит пока передохнуть от разговоров, улыбок, женихов и шума и отправиться в любимый закуток зала, где колонны, цветы на высоких подставках и уютные скамейки, спрятанные от чужих глаз.
Когда я туда направлялась, из пёстрой толпы взгляд сам собой выдернул рыжее пятно.
Я застыла на месте. Так и стояла, пока Колетт не подлетела, поднося бокал.
– Что здесь делает Даск? – я грозно нахмурилась, отмахиваясь от угощения. Пить расхотелось.
– Как? Он же принц, - заюлила Колетт.
– Его не было в списке! – прошипела я, забыв про улыбку. Тут же на меня удивленно покосился ближайший жених, Трубак, который мнил себя знатоком искусства, особенно кулинарного. Пришлось растягивать губы, чтобы успокоился. Кивнув, Трубак продолжил пожирать пирожные из вазончика, который держал в руке.
– Я подумала, вероятно, ты просто забыла. – Колетт раскрыла свой веер из больших перьев и стала обмахиваться так, что прическу мне чуть не сдула, при этом делала вид, будто вот-вот грохнется в обморок.
Старая карга! Специально его пригласила, а теперь делает вид, что случайно.
Когда три года назад мы с Даском рассорились в пух и прах, он уехал и больше никогда не возвращался. Несмотря на то, что большую часть жизни провел в моем королевстве, потому что являлся младшим сыном соседского короля. Его сестра Лизи тоже часто у меня гостила и тоже пропала вместе с братом.
И после всего этого ещё посмел явиться? Ну, я ему покажу!
– Колетт, не смей за мной ходить, - сообщила я сквозь свою жуткую улыбочку. Она замахала веером еще чаще, но недовольно кивнула. Знает, когда нашкодила!
Так, ну сейчас я ему устрою! А, увидел?!
Не зря же он так быстро пятится к лавочкам, бежит от меня. Кличка у него в детстве была Рыжий бес. Потом он вырос, а кличка не сразу отлипла, только когда принца так называть стало чревато тюремным наказанием.
Помню его рыжие вихры. В девятнадцать он был высоким, тощим, глаза как огонь горят, вечная ухмылка и громогласный смех. Теперь, вижу, обтесали его, приодели, штаны, по крайней мере, целые, рубашка ровно застегнута, обувь вычищена. На лице ни одного синяка, ни одной царапины. Просто ловелас!
Я фыркнула. Обозвать Рыжего беса ловеласом может только самоубийца. Такая, как я.
Как я сразу его не увидела во всей этой одномастной толпе?
Помню, рыжая скотина, твой пламенный цвет волос в тот вечер, когда я застукала тебя со своей самой взрослой фрейлиной – дважды вдовой. Как твои волосы переливались на закате, пока ты с ней целовался в нише у библиотеки. Пока твои паршивые руки что-то такое делали у нее под юбкой.
И как после, когда я вежливо попросила тебя прервать свой отдых в моем дворце и катиться к чертям собачим к себе домой, как ты привычно дерзко усмехнулся и сказал: «А ты что, ревнуешь?». Помнится, я кричала так, как не должна была кричать. И ты кричал, что если сейчас я посмею тебя выставить, как какого-то безродного пацана, как воришку, то больше никогда тебя не увижу. А я сказала, что вали давай, быстрее, чтобы это «никогда» уже началось!
Потом ты ушел. Твоя сестра молча собралась и уехала за тобой следом. А я навсегда вычеркнула вас двоих, предателей, из моей души и сердца!
Надо же, нарушил свое обещание и припёрся?
Подойдя близко и с удовольствием убедившись, что он нервничает, я улыбнулась.
– Какая неожиданная встреча.
Даск сразу выпрямился и тут же вид у него стал такой свойский, будто он дома! Терпеть не могу его за этот вид. Как будто он тут король, а все остальное в наличии для фона. Он всегда такой вид делал, где бы ни был. И на ярмарке вокруг него деревенские мальчишки толпились, и на рыбалке вся рыба к нему плыла мимо наших удочек, и в прятках лесных все бежали прятаться именно за ним. Как будто он центр вселенной!
Прямо вспомнила и чуть пар от злости из ушей не повалил. Как будто вчера всё случилось.
– Приветствую её высочество Мариетту Шатене!
И так поклонился чётко, щёлкнув каблуками, будто преподаватель танцев. Раньше на танцевальных уроках он всегда больше придуривался, выкидывал коленца, размахивал руками и тряс головой. Кто-то хорошо его обтесал, навёл лоск.
– Чем обязаны счастью вас лицезреть? – величественно поинтересовалась я.
Уж сейчас-то я над тобой потешусь! Надо же, кусок земель такая жирная добыча, что и обещание можно нарушить? А говорил-то, а кричал! А глаза как горели, как будто я его до смерти оскорбила, когда велела убраться с глаз моих долой и не сметь совращать больше моих фрейлин!