Женихи воскресают по пятницам
Шрифт:
Старший Звягин сделал отрицательный жест:
– Должен тебя разочаровать. Роман очень хотел организовать для отца эксклюзивное мероприятие, без обмана, и для нас абсолютно незаконно привезли подлинную книгу. Инна же пересказывала интервью из газеты…
– Черт, совсем из головы вон! Я еще удивилась, зачем тетке паспорта понадобились. Я полнейшая дура!
– Никогда не ругай себя, это неправильно, – улыбнулся Глеб Львович. – Надо произносить в свой адрес исключительно хвалебные речи. В мире полно людей, которые захотят бросить в тебя камень, не следует им помогать. Ты должна любить себя.
– Точно! Я видела в графе свои паспортные данные! – взвилась я. – На странице, где я выводила
– Твое предложение? – деловито осведомился Звягин.
– Развод! – гаркнула я. – Прямо завтра!
– Похоже, я совсем тебе не нравлюсь, – вздохнул «супруг». – Поверь, твой неожиданно обретенный муж совсем не монстр. Может, познакомимся поближе и…
Продолжения фразы я не услышала, ноги понесли меня в коридор. Я выскочила в длинную галерею, застеленную ковровой дорожкой, и ринулась туда, где она переходила в круглый холл.
Дом Романа Глебовича огромен, и я понятия не имела, где нахожусь, потому что до сих пор ходила по дворцу в сопровождении либо Лизы, либо Инны Станиславовны. Но желание немедленно рассказать Роману и его жене о неприятности было настолько велико, что я, забыв обо всем, начала открывать двери, попадающиеся по дороге.
За первой оказался здоровенный кабинет, за второй нечто вроде малой гостиной, за третьей скрывалась комната отдыха с камином и кальянами. Ко мне неожиданно вернулось самообладание. Я вошла внутрь и села на длинный, заваленный подушками диван. Злость испарилась, осталось здоровое недоумение. Ну и что мне теперь делать? Ладно, попытаюсь рассуждать спокойно.
Я втянула ноги на диван, замоталась в один из цветастых пледов и уставилась в огромное окно, за которым расстилался широкий двор, освещенный мощными прожекторами. Хорошо быть богатым – счет за электричество не волнует Звягиных. Вот моя Белка постоянно расстраивается, увидев цифру на счетчике. Бабуля ни за что не оставит на всю ночь гореть фонари вокруг своей гостиницы, погасит даже лампочку над входной дверью.
Мне вдруг стало смешно: я теперь бабушка Антона! Может, потребовать от ухажера-дурачка обращаться ко мне по имени-отчеству? Или, учитывая мой статус, замучить его замечаниями? И с какой стати я впала в панику? Утром поговорю с Романом, он человек с огромными деньгами и обширными связями, думаю, максимум через сутки идиотская запись испарится из книги. Хорошо, что я не нашла спальню олигарха или его жены и не устроила тупую истерику. Полдень куда мудренее полночи, завтра все разрешится благополучно. Вот только спать я останусь здесь, в помеси кальянной с каминной – мне не очень понравилось заявление «супруга» про то, что нам надо познакомиться поближе. Бойкий, однако, дедок! Другой бы, лишившись за пару часов до свадьбы невесты, впал в депрессию, свалился с инфарктом или закатил скандал, на худой конец, а Глеб Львович и ухом не повел. Плясал, веселился, ел-пил на свадьбе, а потом решил: раз Марина уже отрезанный ломоть, можно подбивать клинья ко мне. Подсунув под грудь подушку, я легла и зевнула. Наверное, нельзя говорить про человека «и ухом не повел». Люди не способны шевелить ушами. Хотя, может, мой новоиспеченный муж талантлив во всех отношениях?
Я представила, как отец Романа дергает в разные стороны ушными раковинами, и развеселилась. В жизни всегда так! Сначала впадаешь в отчаяние, потом успокаиваешься и неожиданно понимаешь: вообще-то ничего ужасного не произошло, скорее случившееся – это забавное приключение.
И вдруг дверь комнаты с легким скрипом приоткрылась. Я быстро натянула на голову плед. Надеюсь, это не новобрачный, который решил найти молодую жену, дабы выполнить супружеский долг?
Крохотная серая тень подошла
– Ты чья? – прошептала я, выпутывая из пледа руку, чтобы погладить очаровательное существо. – Как твое имя?
Песик разинул пасть, и я чуть не рухнула с дивана на пол. Даже если бы псина сейчас на правильном русском языке ответила: «Меня зовут Полкан Барбосович», – мое удивление не стало бы меньше.
Вы когда-нибудь видели клыки собаки? Они, как правило, острые, треугольной формы, желтые, растут вкривь и вкось. А у этой псинки в пасти оказались совершенно человеческие, снежно-белые зубы, торчащие из безупречно розовых десен. Песик старательно растянул губы почти до затылка, и стало понятно, что зубов у него не менее тридцати двух, кариес отсутствует, пародонтоза и зубного камня в помине нет и, похоже, он пользуется средством для освежения дыхания – мой нос уловил аромат мяты и цитрусовых.
– Лялешка! – прошамкали от двери. – Шертова шобака, ты где? Куда жапропаштилашь?
Я затаила дыхание и очень осторожно натянула плед на голову, предусмотрительно оставив небольшую щель для наблюдения за ситуацией.
К дивану подошла родная сестра Бабы-яги. На голове у нее сидел чепчик наподобие тех, что надевают на новорожденных, тело закутывал бархатный халат, прошитый золотыми шнурами.
– Думаешь, не жнаю, где тебя ишкать? – прошепелявила ведьма. – Отдай шейчаш ше шубы!
Я перестала дышать. Похоже, старуха того, с приветом. Бегает ночью по дому за собакой и, настигнув ее, требует от нее шубы. Ежу понятно, у пса нет манто. Да и зачем оно ему, покрытому со всех сторон шерстью? Мне, как обычно, повезло: благополучно удрала от «молодого мужа», зато нарвалась на местную колдунью. Бабка протянула руку. В огромные, не зашторенные окна в комнату беспрепятственно вливался свет уличных фонарей, и я увидела, что каждый палец старухи украшен как минимум двумя кольцами с солитерами [5] .
5
Солитер – крупный бриллиант в оправе без других камней.
– Отдай шубы, пакошть! – прошипела бабка, вцепилась в несчастную, жалобно повизгивающую собачку и быстрым движением достала у нее из пасти… нижнюю челюсть.
Я чуть не заорала от ужаса. Кто-нибудь, помогите! Как ведьме удалось проделать подобное? И почему песик не истекает кровью?
Бабка снова схватила его и интенсивно затрясла. Он совершенно по-человечески охнул, на диван выпала верхняя челюсть.
Ведьма быстро схватила ее, открыла свой рот и, совершив пару движений руками, уже четко, безо всяких признаков шепелявости начала выговаривать собачке:
– Ляля, ты пакость! Сколько раз тебе говорила, не смей хватать мои зубы! Да, я кладу их на ночь в стакан с дезраствором. Да, он пахнет обожаемой тобой мятой, но это не повод, чтобы вылакать его до дна и удрать с чужими протезами, которые странным образом подходят шпицу по размеру.
Я корчилась под пледом. Тихо, Степа. Бабушка требовала у собаки не шубы, а зубы. Надо же, старуха совсем не брезглива – даже не помыла отобранные у любимицы челюсти.
– Лялечка! Ты настоящая стерва! – вещала старушка. – Ну что за удовольствие ты получаешь, утаскивая мои зубы? Ляля, ты свинья! Натуральная хрюша! И как ухитряешься добраться до стакана? Ничего, завтра я его к потолку подвешу. А ну, пошли!