Женись на мне (сборник)
Шрифт:
– Нам повезло, что рядом такая удивительная девушка, – говорил он про Ингу.
«Какая сила воли, какой характер и какая внешность! – думал он про себя. – Жаль, что у Марины не хватает всех этих качеств. Вернее, они отсутствуют. Но изменить в Марине уже ничего нельзя!»
А дни летели своим чередом.
5
Инга должна была уезжать первой, за ней Профессор, а потом, через день, и Марина с семейством. Накануне отъезда Инги решено было устроить прощальную вечеринку. Был выбран самый приятный на всем берегу ресторан.
«А у него-то хватит воли дотерпеть до Москвы или не дотерпит, слабак? – думал про Кирилла Профессор. Профессору было действительно жалко Марину. Он видел, что она нездорова. – Люди странные существа, – думал он. – Сколько же в них гордыни! Марина считает Медузу калекой. Ей следовало бы быть прозорливее. Медуза считает себя несчастнее всех и поэтому более всех достойной любого успеха».
«Как хлопотно, как неохота идти! Надевать длинное платье, обтягивать живот… Скорей бы домой! Пойду в ресторан в брюках!» – решила Марина.
Дочурка не думала ничего. Володька исчез после очередной бурной ссоры, и она была вся в слезах.
Кирилл брился тщательнее обычного. Инга явилась в блестящем черном.
– Я не смогу видеть тебя четыре дня до приезда в Москву, ужас! – сказал ей Кирилл, приглашая танцевать.
– Мы могли бы не расставаться хотя бы сегодня, моя комната рядом. Я одна, твоя жена спит крепко, она сама говорила. – В темноте южной ночи Инга казалась пришелицей с незнакомой звезды. Космической героиней, преодолевающей жуткие преграды и неизменно выходящей из передряг победительницей. Ее глаза излучали неземную страсть.
«Не дотерпит!» – смачно ухмыльнулся Профессор, выпуская в ночь ароматный столб светлого дыма.
– Меня от дыма тошнит! – заявила дочурка.
– Не возражаете, если я выведу погулять вашу дочь? – вежливо поинтересовался Профессор.
Марине было почти все равно. К счастью, вечер закончился рано. Кирилл и Инга больше не танцевали. Дочурка накачивалась шампанским и надоедала Профессору дурацкими вопросами о венерических заболеваниях. К двенадцати разошлись. В постели Марина с наслаждением вытянула отекшие ноги и подложила под живот подушку. Проснулась она ровно в три от душераздирающего крика. Марина села на постели и огляделась. Почти светало. Фаллосы кипарисов и веера пальм отчетливо были видны в окно. В комнате, кроме нее, не было никого. В коридоре отчаянно вопила дочурка.
– Придурки! Уроды! Калеки!
Марина надела халат и выскочила из комнаты. Дочурка, захлебываясь слезами и рвотой, сидела на полу в коридоре, а возле нее, успокаивая и утешая, плясали одетый Профессор и совершенно раздетый Кирилл. Марине почему-то сразу пришло в голову, что его постель в их совместном номере даже не была разобрана.
«Где же он спал?» – тупо соображала Марина. Но дочурка быстро ей помогла.
– А-а! И мамочка тут! – возопила она, и Марина отчетливо поняла, что дочурка невообразимо пьяна.
– Где ты шаталась? Где Вовка? – решительно подступилась Марина, вспомнив, что она все-таки мать.
– При чем тут Влади-и-мир? – делано кривляясь, удивилась представительница юного поколения. – Он-то как раз тут совсем ни при чем!
– А кто при чем? И где ты так нализалась? – пыталась прояснить ситуацию мать. У нее у самой закружилась голова.
– Марина, пойдем в комнату, я все объясню! – Кирилл взял жену под руку.
– Нет, не к нам! Лучше в эту! – Девчонка вдруг проворно вскочила на ноги и пинком растворила дверь соседнего номера. Номер был обитаем. На тумбочке в свете накрытой пляжным полотенцем настольной лампы красовались букет роз, два бокала, бутылка шампанского, а рядом на порядочно смятой постели возлежала под голубой простыней совершенно спокойная Инга, удивленно и безмятежно смотревшая через открытую дверь на вошедших.
– Ни к чему, девочка, так вопить! – ровным голосом сказала она. – У меня самолет ровно в девять, через три часа надо вставать, и я должна выспаться!
– И с этой стервой мой папочка спал! У тебя под носом! У всех на виду! – с новой силой от обиды и ревности завопила дочурка.
– Это правда, Кирилл? – закричала Марина. – Собирайся и улетай с ней, чтоб духу твоего тут не было! – В стойкости и сдержанности, без сомнения, Марина сильно проигрывала сопернице.
– Все обойдется, Марина! – попробовал выступить на два шага Профессор.
– Это ты его подучил?
Профессор едва устоял от сокрушительной затрещины.
– Нет! Он только картинки из «Плейбоя» показывал несовершеннолетним! – что есть силы заорала дочурка.
– В другой момент я бы с тобой поговорил! – сквозь зубы процедил в сторону Профессора Кирилл, чьи бедра были слегка прикрыты лишь полотенцем.
– Такого развлечения я уже бог знает сколько не получал! – вдруг расхохотался Профессор. Держась за пылающую от Марининого рукоприкладства щеку, он, напевая, удалился в свой номер и провел там остаток ночи в прекрасном настроении.
«Надо будет жене рассказать», – решил он, завтракая на своем привычном месте в малой столовой в полном одиночестве.
Столовая была хороша еще и тем, что из комнаты вела большая дверь на огромную террасу. Утром, когда было еще не жарко, завтракать можно было на воздухе. Днем и вечером удобнее было прятаться в тени, там работал кондиционер. Сегодня Профессор с удовольствием завтракал на террасе. Творожники, масло и жареная камбала были приготовлены по его вкусу. Как оказалось, повар страдал кожным заболеванием. Поэтому завтрак Профессора всегда был приготовлен как подобает.
Море сияло привычной голубой лазурью, пальмы шелестели на легком утреннем бризе. Профессор рассеянно смотрел вниз и вдруг от неожиданного видения поперхнулся костью. По лестнице вниз со спортивной сумкой в руке спокойно, уверенно сходила Медуза. Следом за ней с чемоданом, стараясь держать прямо спину, шел Кирилл.
«Неужели у нее так много вещей? – улыбнулся Профессор. – Нет, чемодан у Кирилла явно семейный. Жена выставила его за дверь. Это зря…»
Не один он наблюдал в этот час за Кириллом. Затаив дыхание и держась за живот, плохо видящими от слез глазами из окна своего номера смотрела Марина.