Женись на мне (сборник)
Шрифт:
«Кто его знает, что у него на уме? – подумала Рита. – Может, вдруг кинется на меня, что тогда делать?»
А мужчина вдруг действительно немного встрепенулся, но не кинулся на Риту, а несколько застенчиво сказал:
– А у вас нечего больше поесть? – Он потушил свою бесконечную сигарету в Ритиной пепельнице. – Мы ведь там, у себя, поесть практически не успели… Только выпили… А у вас, согласитесь, почти все было уже съедено…
«Да, голодный мужчина кидается не на женщину, а на еду!» – подумала Рита и посмотрела на стол, а потом на кухонную плиту. Индейку из-за всех событий так и не успели засунуть в духовку, а на тарелочках с закуской
– В холодильнике есть заливная рыба! – вспомнила она, достала со старанием приготовленное блюдо и поставила перед ним. Мужчина с некоторым сомнением посмотрел на желе, в котором застыли кусочки морковки и рыбы, но все же взялся за вилку.
– А можно под эту рыбу выпить водки? – спросил он, осторожно попробовав кусочек. – Без водки как-то не идет…
– Наливайте.
Он выпил рюмку и с жадностью начал есть. Через какое– то время он оторвался от формочки. Она подумала, что он хотя бы скажет «спасибо».
– Нет, это у вас не заливная рыба! Это гадость какая-то! – произнес он вместо благодарности и уже без разрешения налил рюмку коньяку.
«Счастливая я, что хорошо знаю жизнь! – подумала Рита. – В принципе, я ничего другого и не ждала! Все, с меня хватит! Теперь надо как-то подвести его к финалу и закруглить этот визит». Она подошла к эркерному окну, посмотрела на улицу. Город внизу переливался цветными огнями, в окнах домов были видны огоньки светящихся елок, и она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Ей показалось, что она, одна-одинешенька, плывет куда-то в полную опасностей даль в открытой всем морям кабине батискафа.
«Ну ведь должен же быть на свете хоть кто-нибудь, с кем у меня было бы хоть что-нибудь общее!» – решила Рита и предложила незваному гостю:
– Давайте сварим кофе! А то уже поздно, ночь скоро кончится.
– Я могу сварить! – предложил незнакомец, и кофе, сваренный им в старой Ритиной кофеварке, оказался вдруг неожиданно вкусным. Она пила его с удовольствием. Мужчина тем временем разглагольствовал: – Вы, конечно, извините нас за вторжение, мы не собирались нарушать ничей покой и навязываться никому не хотели, просто вышло все случайно и очень по-дурацки! Мы решили с друзьями немножко посидеть, выпить, обсудить проблемы, на которые каждый день не хватает времени…
– Какие же проблемы? – вежливо поинтересовалась Рита.
– У каждого свои… – пожал плечами ее ночной собеседник. – Вадик, тот, что с галстуком, уже который год разрывается между женой и любовницей… От жены у него дети, которых он любит, жену он тоже любит, но и любовницу любит… Как тут решиться принести кого-то в жертву? А у Костика проблема с матерью. Женщина она одинокая, в возрасте, как начнет волноваться – сразу давление поднимается. Чуть что, «Скорая помощь», больница… Он уже замучился возить ее по врачам. От него из-за матери ушли две жены, а он вот не может никак привести отношения с ней в порядок, хоть уже и взрослый бугай… И не отходит от нее ни на шаг, забывая о своей личной жизни…
«Как это все знакомо… – подумала Рита. – Только рассказано с точки зрения другой стороны».
На сердце у нее как-то неожиданно потеплело. Она посмотрела на своего ночного гостя другими глазами. «А может, мужчины в принципе не любят заливную рыбу? – подумала она. – Тогда надо просто исключить ее из жизни!» Вслух она сказала:
– Ну а у вас какие проблемы?
– Вот у меня – никаких! – засмеялся ночной гость. – Свободен как
– Внебрачные дети шалят, может быть? – попыталась подсказать ему Рита.
– Да нет! – Он засмеялся опять. – Всего лишь надо бы бросить курить! Но трудно в одиночку бросать! Пробовал несколько раз – и не получилось.
– А может, вы возьмете меня в компаньоны? – отчего-то тихо спросила Рита. – Пока только решить проблему курения. Без дальних планов на будущее.
– Можно попробовать. – Он задумался. – Женщин я еще в компаньоны не брал.
Рита встала из-за стола. Снова подошла к окну. На улице началась небольшая метель.
– Вот скоро и кончится новогодняя ночь! – сказала она.
– Как в кино «С легким паром…», – неожиданно в тон Ритиным мыслям проговорил ее собеседник. – Только в жизни все одновременно скучнее и проще.
Они помолчали.
– Знаете, – сказал он, – я, пожалуй, пойду. Неудобно сидеть у вас всю ночь. Вам, наверное, уже хочется спать… По-дурацки прошел этот Новый год. Найду-ка я частника и отправлюсь домой. Не беспокойтесь, не простужусь. Я бы уже давно ушел, но в Новый год не хочется одиночества, а с вами было так приятно посидеть!
«Если он сейчас уйдет, я не смогу остаться одна! Сердце разорвется на части! – подумала Рита. – А он больше не вернется, я чувствую. Он не из тех, кто возвращается. Но я не хочу его потерять! Кто-нибудь, помогите, придумайте что-нибудь! – Она почти взмолилась. – Ну где же вы, подруги?»
И тут раздался спасительный звонок в дверь. Рита открыла. И Таня, и Лялька, и Вадик с Костиком стояли довольные и радостные в дверях и помахивали связкой новеньких ключей.
– Пустите погреться, если вы еще не все выпили! – все вместе сказали они, и Рите стало понятно, что поездка в новогоднюю ночь сблизила и их.
– Конечно! – сказала она. – Заходите! Заливную рыбу мы изжили, как главного врага, но, как вы помните, на плите стоит шикарная индейка, и если ее поставить в духовку, то через сорок минут она будет совершенно готова! – Рита повернула голову и посмотрела на своего ночного гостя. Он, улыбаясь, ответил ей взглядом и выкинул ее и свою пачки сигарет в мусорное ведро.
Ноябрь 2003 года
Стакан земляники
Италией Лара наслаждалась сполна. Ее восхищали Флоренция и Пиза; в Сиене она цитировала строчки из Данте; в Остии бегала в прозрачной тунике среди полуразвалившихся колонн, как заправская древняя римлянка, в Венеции же Лара готова была провести всю свою жизнь. Она заставила меня исплавать и исползать этот город вдоль и поперек, не давая отдохнуть ни на минуту. Она часами могла простаивать огромные очереди, чтобы попасть на экскурсию в какой-нибудь знаменитый музей и с волнением настоящего золотоискателя, отыскавшего наконец крупицу золота в сотнях лотков промывного песка, утверждать, что Тинторетто с его сочностью красок и волшебной игрой света является ближайшим прародителем импрессионизма. Она сокрушалась, что до нее этого никто не заметил, и это вполне могло бы стать темой чьей-нибудь диссертации. А я, уже начинающий уставать от обилия терминов и необходимости смотреть туда, куда указывала ее тонкая ручка, унизанная браслетами, все-таки не мог не отдать должного ее знаниям и чувству прекрасного, которые как-то очень подходили к ее нежному, веселому облику.