Женить чудовище

Трифоненко Елена

Однажды со мной такое случалось, очень давно, когда я еще была приличной замужней женщиной.

Под ложечкой холодеет, руки начинают трястись. Мне только потопа не хватало! Соседи снизу на днях установили себе натяжные потолки, и будет ужасно, если они испорчены. У меня нет средств, чтобы делать кому-то ремонт: я собственную ипотеку плачу с трудом.

Я срываюсь с дивана и бегу в прихожую. Правда, подлетев к двери, спохватываюсь: я, конечно, растяпа еще та, но воды на полу нигде нет.

Кстати, с чего

я вообще взяла, что ко мне ломятся соседи? Может, это бандиты – решили попилить меня на органы?

Последняя версия смешит до колик, но я все же заглядываю в глазок. Заглядываю – и тут же зажимаю рот рукой, чтобы не выдать себя случайными звуками. Потому что за дверью у меня стоят два амбала с каменными лицами. Таких я в своем подъезде точно ни разу не видела. Да что там, такие мне только в фильмах попадались – про мафию.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Амбалы, кажется, готовы на все, чтобы меня достать.

Я хочу убежать от них в комнату, вызвать полицию и начать орать, как в ужастиках, но почему-то не могу пошевелиться.

Бум-бум-бум! Бандитам надоело терзать звонок, и они, видимо, решили выломать мне дверь. Молотят в нее так, что она содрогается.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Ладно меня – на органы, а дверь-то в чем провинилась?

Я разъяряюсь и вполне себе грозно ору:

– Кто там? Что вам нужно?

Стуки тут же стихают, будто их и не было.

– Здравствуйте, Танечка, – раздается из-за двери миролюбивый бас. – Мы от Василия Кузнецова, откройте, пожалуйста.

– За… зачем?

– Мы должны передать вам распоряжения Василия Юрьевича. И аванс.

Аванс! Это слово ласкает мой слух и, видимо, гипнотизирует, потому что я тут же тянусь к замку. Чувство самосохранения у меня есть и регулярно подает признаки жизни, но сейчас его напрочь вытесняет желание получить работу в «Формуле». А вдруг все по-настоящему? Я уже задолбалась перебиваться подработками, мне нужен нормальный стабильный доход, чтобы не трястись из-за ипотеки.

Когда замок щелкает, амбалы решительно вваливаются в мою квартиру.

– Простите за беспокойство, – говорит один – совершенно лысый, но с густой черной бородой.

– Что же вы ночью вот так всем подряд дверь отпираете? – возмущается другой. – Ай-ай-ай!

Оба смотрят на меня с интересом. Одеты они в респектабельные черные костюмы, но их лица с этими костюмами не вяжутся: они такие, будто мои «гости» только что кого-то прирезали в лесочке. Особенно страшная физиономия у того, что без бороды. Волосы у него сострижены до ежика, из-под него просвечивает сразу несколько шрамов. А еще у господина без бороды правое ухо будто обкусано сверху, и один глаз открывается не полностью – видимо, это последствие какой-то травмы.

Я делаю пару шагов назад и почти сразу отчаиваюсь: убегать в моей однушке совершенно некуда.

– Ох,

что-то сердце прихватило, – бормочу я, решив пустить все силы на антирекламу. Ведь эти двое точно за органами пришли: больше с меня взять нечего.

– У меня, когда с почками проблемы обостряются, всегда осложнения на сердце, – развиваю мысль я. – И на легкие тоже. У меня вот одышка как у бабули.

Я делаю несколько судорожных вдохов и даже немного хриплю для пущей убедительности. Бандиты смотрят на меня удивленно.

– Да-да, я ужасно больная женщина, – заверяю я, стараясь не дрожать. – Наследственность, знаете ли, – мама всю беременность квасила.

Бородатый бандит поворачивается ко второму, оглаживает бороду:

– Веня, а ты уверен, что мы адресом не ошиблись?

– Уверен, Гена, – отвечает тот. – Не ошиблись!

Бородач все равно хмурится:

– Василий Юрьич сказал, специалист будет, а тут какая-то тетка придурочная.

– Да она это, она! – строго возражает его дружбан (кажется, он у них за старшего). – Просто дамочка слегка разволновалась. Но это ничего. Мы ее сейчас живо утихомирим.

Он снимает пиджак и, кинув его на тумбочку, зачем-то начинает закатывать рукава рубашки. Я делаю еще шаг назад и упираюсь спиной в дверь кухни.

– Ах, да! – Бандит с покусанным ухом расплывается в улыбке и хлопает себя по лбу. – Про деньги забыл.

Он достает из кармана брюк стопку купюр и кладет ее рядом с пиджаком.

– Это вам. Сейчас вам нужно проехать с нами, Танечка. Таковы распоряжения Василия Юрьевича.

– Куда проехать? – едва ворочая языком от волнения, спрашиваю я.

– К нему домой.

– Хорошо, – киваю я, как болванчик. – Я только переоденусь.

Я делаю неуверенный шажок в сторону комнаты. Я живу на третьем этаже, и, если связать все имеющиеся простыни, можно попытаться спуститься по ним во двор. Я, конечно, жуткая трусиха, но, когда на кону собственные органы, можно и переступить, знаете ли, через некоторые фобии.

Наверное, план побега отражается у меня на лице, потому что бородач крепко хватает меня за руку.

– Не надо переодеваться, Татьяна. Вы и так прекрасно выглядите.

– Кстати, да, – говорит тот, что за старшего, – Веня. – Вы, женщины, вечно собираетесь по два часа. А Василий Юрьевич у нас человек занятой и ждать не любит.

– Но я же… – я показываю руками на пижаму. Она у меня шелковая, довольно легкомысленная – майка и короткие шорты. – Я же не одета.

Веня поддевает с полочки у двери связку ключей.

– От квартиры?

– Ага.

Он вкладывает ключи мне в руку:

– Запирайте и поехали.

Взгляд у него такой зловещий, что, кажется, лучше не возражать. И я не возражаю – нацепив шлепанцы, запираю родную однушку на два замка.