Женщина из каменного дома
Шрифт:
Ее глаза снова закрылись. Молодой человек сидел у кровати, сжимая ее холодеющую руку, и наливался ненавистью. Этих обкурившихся животных, надругавшихся над Джен, он еще сможет забыть. Пройдет какое-то время, и он их забудет. А вот женщину, которая могла ее спасти, но не спасла, — нет. При автомобильном столкновении, вспомнил он, виновным признается тот, кто мог его избежать, независимо от того, прав он или нет. Женщина в каменном доме над пляжем могла спасти Джен. Но не сделала этого. Животные понесут наказание, полиция уже разыскивает их. Но женщина в каменном доме выйдет
Остаток ночи он просидел у кровати девушки, ненависть переросла в желание наказать, отомстить, с тем чтобы избавить себя от захлестнувшей его жажды насилия, ранее ему совершенно незнакомой. Если что-нибудь случится с Джен… Оторвавшись от черных мыслей и вернувшись в реальность, он обнаружил, что маленькая рука стала ледяной.
В палату вошли двое полицейских.
— Как она, сынок? — спросил один.
— Она умерла, — ответил юноша.
Полицейские сочувственно покивали.
— Нам еще придется поговорить с тобой об этом, — полицейский постарше положил руку на плечо юноши. — А пока хочу тебе сказать, что мы нашли двух подонков, что напали на вас. Они слетели с дороги на твоей «хонде». Один мертв, другой при смерти. Оба обкуренные до одурения. Загляни в участок, как сможешь.
— Загляну, — ответил юноша, зная, что полиция его больше не увидит, прошел мимо доктора и медицинских сестер, окруживших кровать с Джен.
Он сбежал со ступеней, ведущих к двери приемного покоя маленькой больницы, уединился в парке, приказав себе забыть о Джен, забыть обо всем, кроме женщины в каменном доме. Она убила Джен. Подонки свое получили, и она должна понести наказание.
В парке он просидел день и ночь, строя планы, выискивая способы добиться желаемого. Ненависть распирала его. Он не думал о постигшем его горе, чтобы не отвлекаться и сосредоточиться на главном.
Когда занялся рассвет, он зашагал к каменному дому, отводя глаза от пляжа, где совсем недавно лежал рядом с Джен. Поначалу он прятался за деревья, слыша шум приближающегося автомобиля, потом, по мере того, как формировался план действий, перестал: пусть все видят его, пусть свидетели потом покажут, что видели бородатого, длинноволосого, увешанного бусами хиппи, бредущего к каменному дому.
У дома он не заметил ни души и задумался, а не живет ли в нем еще и мужчина. Решил, что нет, иначе ночью именно он подошел бы к двери. Возможно, мужчина пустил бы Джен в дом… Для реализации его плана требовались кое-какие сведения. У подъездной дорожки, уходящей от шоссе к каменному дому, он нашел почтовый ящик. Из надписи на нем следовало, что проживает в доме миссис Рода Хеншоу. Вдова или разведенка. Хорошо. Теперь оставалось лишь войти в дом. Не вломиться, нет, войти. По ее приглашению.
Он повернулся и направился к городу. На окраине нашел мотель, спросил, если ли свободные номера. Старик-портье подозрительно оглядел его с головы до ног.
— Багаж есть? Вы на автомобиле?
— Нет, — ответил юноша, — но у меня есть деньги.
Деньги у него были. Деньги, полученные на севере за обучение детей. Деньги, на которые они с Джен намеревались прожить все лето,
Он достал крупную купюру, портье взял ее, забыв про сдачу. Юноша получил ключ, сунул в карман, уже отойдя от стойки, обернулся.
— Ко мне должен приехать брат. Вы не против?
Портье безразлично пожал плечами.
Юноша прогулялся по городу, нашел магазин мужской одежды. Тщательно подобрал себе новый наряд: серый костюм, самый дорогой из имеющихся в продаже, белую рубашку, дорогой синий галстук, носки, кожаные туфли. Расплатился и перекочевал в «Галантерею», где приобрел бритву, туалетные принадлежности, «дипломат». Далее проследовал в магазин скобяных товаров, где купил ножницы и очень острый маленький нож.
— Жена выходит из себя, — доверительно сообщил он продавцу, — когда чистит картошку тем, что есть у нас в доме.
Он вернулся в мотель, лег на кровать, чтобы поспать. Думать о Джен он себе запретил. Все его мысли сосредоточились только на одной женщине.
Он заснул. Поднялся ближе к вечеру, побрился, протер щеки лосьоном. Ножницами обчекрыжил волосы, теперь они торчали в разные стороны. Наполнил ванну горячей водой, полежал, пока не расслабились мышцы и перестали ныть ушибы. Вытерся, надел купленную одежду.
Посмотрелся в зеркало, и его перекосило от ненависти к увиденному. Его тошнило от коротких золотистых волос, синих глаз, правильных черт лица. Он родился красавчиком и стараниями матери с детства снимался в кино. Она хотела, чтобы так продолжалось и дальше, но ему удалось ускользнуть от нее. Он ненавидел свою внешность, открывавшую перед ним все двери и притягивающую как девушек, так и женщин постарше, которые не понимали его, но не могли устоять перед тем ангелом, что возникал перед ними. Он ненавидел себя в этой одежде.
Оно и к лучшему, мрачно подумал он, покидая мотель под личиной собственного брата, так решил бы портье, если б увидел его. В городе он зашел в парикмахерскую, где его постригли еще короче.
Когда он вновь вышел на шоссе, уже начали сгущаться сумерки. Он шагал по обочине, с «дипломатом» в руке. У поворота на подъездную дорожку постоял, прощаясь с юностью и невинностью, затем решительно направился к двери и надавил на кнопку звонка.
Опять открылось маленькое окошко на уровне глаза, и та же женщина сердито уставилась на него. Но вместо очередного хиппи увидела красивого молодого человека. На губах сразу заиграла улыбка.
— Слушаю вас? — по интонации чувствовалось, что она ждет просьбы пригласить его в дом.
— Миссис Хеншоу? Простите, что побеспокоил вас, но одна из брокерских контор собирается открыть отделение в вашем городе. Мы проводим опрос состоятельных горожан, и меня направили к вам. Если вы сможете уделить мне несколько минут…
Улыбка стала шире.
— Да, разумеется, — промурлыкала женщина. — Заходите, пожалуйста, — и она распахнула дверь.