Женщина из прошлого
Шрифт:
Усталость от нервного напряжения последних дней повалила его на кровать и обесточила. Теперь уже совсем скоро жизнь расставит все по своим местам. Наденька любит его, ничто не прошло! Он увидит ее, обнимет и вернет утраченное в молодости счастье. Исправит ошибку юности – иначе и быть не может.
Через минуту он уже спал.
Глава 5
Такси прибыло к восьми. Михаил Вячеславович заранее прикинул время в дороге – минут тридцать – и вызвал машину так, чтобы прибыть на место с запасом. Да и не мог он дольше в номере усидеть! Сон, в который провалился измотанный мыслями организм, оказался чистой воды обманом: Фадеев подремал минут двадцать и тут же проснулся.
Первой мыслью, когда открыл глаза и вспомнил о лежавшем в кармане пиджака ключе и записке, было ехать немедленно. Они с Надеждой ждали этой встречи целую жизнь, к чему же еще откладывать? Но потом образумился – подумал, что неспроста она назначила это время, значит, не может вырваться раньше. Чувства их друг к другу не изменились, а вот прежней свободы давно уже нет. У обоих.
Михаил Вячеславович вспомнил грустное лицо Людмилы, и на смену жадному возбуждению пришла печаль. Вот отчего так устроена жизнь?! Меньше всего на свете он хотел огорчить жену и в то же время не мог сопротивляться притяжению, которое исходило от Нади. Это было сильнее его. Понимал он, что так поступать – подло, что причиняет всем боль, но обе эти женщины были для него частью судьбы, сердца и плоти. Как с этим быть, как дальше жить? Он не знал.
Весь день он метался, не находил себе места. Брел в бассейн, через пять минут нетерпеливо выскакивал, бежал в спортзал. Не выдержав на беговой дорожке положенного времени, снова срывался, шел в номер. Переодевался, выходил на улицу. Плелся в магазин и забывал зачем. В голове мешались мысли о Людмиле, о Наде. Мелькал калейдоскоп, в котором он не мог разобраться. Наверное, как раз в таком мучительном состоянии иностранцы и идут к психоаналитику. Чтобы хоть кто-то помог со всем этим дальше жить – ни другу, никому о таком не расскажешь! А русскому человеку, который не верит в чудеса от полоумного Фрейда, куда же деваться?
К концу дня Фадеев превратился в живое сплетение оголенных нервов и не переставал бранить себя за слабость. Честное слово, негоже летчику быть в таком состоянии. А что, если в рейс? Как он за штурвал сядет, когда все внутри вывернуто наизнанку? В таком виде к самолету его и близко нельзя подпускать! Вот он, как начальник, сам себя и не подпускает.
Наконец ближе к шести Михаил Вячеславович стал собираться. Бог знает, сколько проторчал в ванной комнате – сначала принимал душ, потом до онемения в ногах стоял перед зеркалом: брился, причесывался то эдак, то так. Ругался с самим собой, мочил только что высушенные феном волосы и причесывался снова. Обалдев от стараний и расстроившись, растрепал пятерней укладку и решил, что обязательно волосы надо красить. Вон у Наденьки ни одного седого, а он словно лунь.
Потом вернулся в комнату, к гардеробу. По ошибке, плохо соображая, достал летную форму. Опомнившись, повесил на место. Решил же ехать в штатском! Через несколько минут он уже стоял перед зеркалом в элегантном летнем костюме и пытался повязать галстук, который никак не желал поддаваться. Обычно с разноцветными удавками в его гардеробе управлялась Людмила, сам он этого дела не любил, но сейчас помочь было некому. Михаил Вячеславович раздраженно стащил галстук с шеи и забросил в недра шкафа. Да ну его к лешему! Не на совещание же он в министерство едет. Перед выходом Фадеев критически осмотрел себя в зеркале и расстроенно покачал головой. Двадцать пять и пятьдесят – разные вещи. Как бы он там себя ни обманывал.
Сияющий улыбкой таксист с тайской услужливостью выскочил из машины, раскрыл перед солидным пассажиром заднюю дверцу. Фадеев улыбнулся шоферу и знаками объяснил, что желает сидеть рядом с водителем. Таец поклонился и распахнул для пассажира дверь впереди. Обычно в его машине – презентабельном черном «Мерседесе» – клиент не противился этикету и с достоинством усаживался сзади. Гораздо удобнее, да и по статусу богатому белому человеку это положено. Но желание клиента – закон. Так же безмолвно он принял название конечного пункта их путешествия и только едва заметно приподнятые брови выдали его недоумение.
Дорога оказалась длиннее, чем Михаил Вячеславович рассчитал. Не учел он и того, что центр Бангкока все еще перекрыт оппозицией, и ехать пришлось в обход. Хотя оно, собственно, к лучшему. Что бы он делал, прибыв на место раньше назначенного срока? Стал бы кругами по улице ходить, сидел бы и ждал в машине? Пусть лучше все будет вовремя.
Узкие окольные улочки не позволяли двигаться быстро, и Фадеев успевал невидящим взглядом упираться в жилые районы Бангкока. Слишком он нервничал, чтобы сконцентрироваться на пейзаже, проплывающем за окнами «Мерседеса». И все же постепенно он заставил себя успокоиться и не думать о предстоящей встрече с Надей. Начал различать дома и людей.
На окраине города время продолжало течь в обычном режиме, словно не бушевала в стране красная оппозиция. Люди шли с работы, дети играли под окнами. Фадеев подумал, что вот он – наглядный пример спокойствия обывателя. Пока события в родном государстве не коснутся лично его карьеры или семьи, он останется в стороне. А когда опомнится, влиять на что-то уже будет поздно. В точности как с авиацией в России. Двадцать лет никому не было дела. Так успели отстать от мирового сообщества, что оплакивать только остается разрушенные заводы и закрытые конструкторские бюро.
Машина резко затормозила, и Фадеев молниеносно перевел взгляд с озабоченно бредущих домой тайцев на дорогу. Прямо из-под колес автомобиля на противоположную часть улицы метнулась черная кошка. Водитель вопросительно посмотрел на пассажира, а у того внутри все оборвалось. Суеверие у авиаторов в крови.
Михаил Вячеславович вспомнил, как читал, будто Ильюшин однажды по дороге на аэродром – предстояли испытания самолета – увидел кошку, перебежавшую дорогу его автомобилю. Так он, не задумываясь, тут же полет отменил и поехал обратно. Может, стоит развернуться и поехать другим путем? Фадеев взглянул на часы. Без пятнадцати девять. Наденьке надо позвонить, сказать, что опоздает. Он автоматически похлопал себя по карману пиджака и обругал за рассеянность – целый день собирался, а номер ее телефона оставил в летной форме, в отеле. И как же это он забыл его захватить?
Ладно, бог с ней, с кошкой. К приметам прислушиваются, когда это связано с небом. А на земле что с ним может произойти?
– Go [15] , – бросил он тайцу.
Тот послушно кивнул и нажал на педаль газа.
Ближе к месту назначения Фадеев начал различать громкую музыку и был изумлен, когда водитель остановился около деревянной веранды, увешанной разноцветными лампочками содрогающейся от грохота дискотеки. Могла, конечно, Наденьке прийти в голову занятная мысль вспомнить молодость, но не такая ж безумная!
15
Езжайте (англ.).