Женщина, которая легла в кровать на год
Шрифт:
— Наедине я бы не рискнула повернуться к ней спиной. — И сестра Спирс поджала губы.
Коллегия поднялась по лестнице и сгрудилась у заколоченной двери. Затворница съежилась в углу кровати у стены. Она уже много дней не мылась и слышала исходящий от своего тела едкий земляной запах, он вовсе не казался ей неприятным.
Ева так изголодалась, что ощущала, будто плоть на ее костях тает. Она приподняла грязную сорочку и ощупала ребра — на них вполне можно было сыграть минорный этюд. У двери пропадала еда. Местные доброхоты приносили бутерброды, фрукты, печенье и пироги, но Ева не поднималась с постели,
Когда снаружи спросили, кто нынче премьер-министр, Ева ответила неопределенно:
— Это на самом деле так важно?
Доктор Проказзо усмехнулся:
— Нет, все наши премьер-министры — болваны.
— Вы когда-нибудь причиняли себе вред? — поинтересовался доктор Бриджес.
— Только когда делала восковую эпиляцию области бикини, — отозвалась Ева.
На вопрос о желании навредить кому-нибудь она ответила:
— Ничто не имеет значения рядом с бесконечностью, не так ли? Взгляните на себя, доктор Бриджес, вы состоите из множества клеток, а те — из неуловимых частиц. В это мгновение вы можете быть в Лестере, а через восьмую долю секунды — уже на другом конце Вселенной.
Врачи обменялись взглядами, и доктор Проказзо прошептал доктору Бриджесу:
— Возможно, ей показано немного отдыха в Брэндон-Юнит?
— Нам потребуется специалист в области психиатрии, — занялась оргвопросами сестра Спирс. — И могу я предложить четвертую статью? [34]
После ухода врачей Руби надела пальто, шляпку и заковыляла к дому Стэнли Кроссли.
Когда хозяин открыл дверь, Руби выдохнула:
— Они хотят забрать Еву.
34
В 4-й статье Акта о психическом здоровье говорится о принудительной госпитализации в психиатрическую клинику по заявлению родственника или социального работника. При этом достаточно заключения одного врача, тогда как в других случаях такое заключение принимается двумя.
Она не могла заставить себя выговорить «приют для умалишенных». От отвратительного слова «приют» ее бросало в дрожь.
Стэнли провел гостью мимо книг в коридоре и усадил в уютной гостиной, где книги громоздились стопками вдоль стен.
— Она вовсе не сумасшедшая. Я знавал сумасшедших и сходил с ума сам. — Стэнли хмыкнул и спросил: — А Александр об этом знает?
— Я его сто лет не видела, — покачала головой Руби. — И Брайан совсем не бывает дома с тех пор, как ушла эта женщина, Тит. Ивонн в лучшем мире, а от близнецов уже несколько месяцев нет весточки. Мне кажется, будто я совсем одна в ответе за все про все.
Стэнли обнял Руби. Она была мягкой и податливой.
— Скажите, Руби, вас пугает мое лицо? — спросил он.
— Глядя на вас, я вижу то лицо, каким оно было раньше, — прошептала она. — Да и к тому же в нашем-то возрасте у всех физиономии чуток потрепанные, разве нет?
После того как с аудиенциями у Евы было покончено, ее фанаты разъехались, остались лишь Сэнди Лейк да Уильям Уэйнрайт.
Они подолгу беседовали вполголоса, чтобы не тревожить соседей. Оба пришли к согласию, что принцессу Диану наверняка убил принц Филипп, что первую высадку на Луну сняли в голливудском павильоне, а приказ разрушить башни-близнецы отдал лично Джордж Буш.
Сэнди приготовила какао на примусе. Прихлебывая горячее питье, Уильям рассказывал Сэнди о рабах, что падают без сил во время сбора какао.
— Без чашки какао я не могу уснуть! — пожаловалась Сэнди.
— Значит, стащим следующую банку, а? — подмигнул Уильям.
Он обнял Сэнди за широкие плечи, а она припала щекой к его колючей щетине. Над ними заухала сова. Сэнди встревоженно дернулась, и Уильям стиснул ее покрепче, прижимая к себе.
— Это всего лишь сува, — сказал он.
— Сова, — поправила единомышленника Сэнди.
— Ага, — кивнул он, — сува.
Они сидели рядышком и говорили, говорили… пока луна не окутала их теплым молочным сиянием.
Глава 69
Под утро девятнадцатого сентября Ева проснулась в кромешной тьме. Ее бросило в холодный пот. Она с детства боялась темноты. Если не считать тех звуков, что издают все дома в отсутствие жильцов, в доме царила замогильная тишина.
Ева попыталась подавить надвигающуюся панику, вслух принявшись анализировать, откуда эта боязнь темноты.
— На двери моей спальни на крючке висела шинель, похожая на человека. Я всю ночь лежала без сна, глядя на нее. Мне казалось, я вижу, как она двигалась, — пусть немного, но она точно шевелилась. Тот же ужас я чувствовала, проходя мимо дома Лесли Уилкинсона. Завидев меня, Лесли преграждал мне путь и требовал денег или сладостей, в обмен на которые соглашался меня пропустить. В поисках спасения я смотрела на его дом, там миссис Уилкинсон мыла посуду, напевая. Иногда она поднимала глаза и махала мне рукой, пока ее сын меня мучил.
Ева рассказала себе историю о том, как упала в канаву, полную снега и льда, и не могла оттуда выбраться. Как ее подруга ушла домой, так и оставив Еву в ледяной яме до позднего вечера, и все это время бедняжка пыталась нащупать выступ, на который можно было бы поставить ногу и выкарабкаться. Потом потребовалось три одеяла и два покрывала, чтобы она перестала дрожать.
Как-то раз незнакомый мужчина обозвал ее «жирной коровой», когда Ева наступила ему на ногу в давке перед Рождеством у магазина «Вулвортс». Впоследствии голос того мужчины раздавался всякий раз, стоило зайти в примерочную.
Однажды она нашла в камышах на берегу канала разлагающуюся человеческую руку. В школе Еве не поверили и наказали ее за опоздание и за вранье.
Еве тяжело было вспоминать о случившемся в Париже выкидыше, о малютке в своем животе, которой уже придумала имя — Бабетта, и о том, как вернулась из больницы в просторную квартиру и обнаружила, что ее любимый ушел, забрав свои изысканные вещи и юное сердечко Евы.
Хотелось плакать, но слезы застряли где-то поперек горла. Глаза были сухи, как пустыня, а сердце обросло ледяной коркой, и Ева боялась, что та никогда не растает.