Женщина на одно утро. Танцор
Шрифт:
– Тебе нужно лежать, Даша. Ты куда собралась?
– Оставь, Андре, я чувствую себя нормально, – заявила я, что почти соответствовало действительности. Почти.
– Ничего подобного. Немедленно иди в кровать, – Андре схватил меня за локоть, но я вырвала руку и посмотрела на него, словно он был папуасом из дикого племени, языком которого я не владела. Попробуй объяснить что-то обезумевшему от страха мужчине.
– Андре, мне нужно увидеть
– Чего? – почти прорычал он, сознательно или нет, отметая то, что я пыталась ему сказать. – Снова рисковать? Я во всем виноват, я привез тебя сюда…
– Прекрати! Ты ни в чем не виноват. Ты даже понятия не имеешь, с кем мы имеем дело.
– А ты знаешь? – нахмурился он.
– Нет! В этом-то и проблема. Но теперь я понимаю, все это – звенья одной цепи, и мы не можем больше игнорировать этот факт.
– О чем ты. Какой цепи?
– Подумай сам. Сначала пропадает Сережа, затем моя мама оказывается в коме….
– Это чисто медицинская ситуация. Твоя мама болела. Мы всё осмотрели, проверили все возможные варианты, – убеждал Андре, но я видела, что он и сам не слишком верит в то, что говорит.
– Да, мы все осмотрели, а меньше, чем через сутки после того, как мы приезжаем сюда, меня пытаются убить. Ты же должен понимать, что это не может быть простым совпадением! Андре, я не знаю, что за чертовщина здесь происходит, но я должна пойти к маме. Чего-то мы не учли, что-то просмотрели. Кто знает, что еще угрожает ей?
– Или тебе, Даша.
– Или тебе, Андре, – упрямо ответила я. Андре посмотрел на меня так, словно я была вышедшей из-под контроля силой природы – шквальным ветром или высокой океанской волной. Он замотал головой и стиснул ладонями виски. Его лицо стало бледным, несмотря на загар.
– Вы должны улететь. Срочно – обе. Вам нельзя оставаться здесь. Это единственное правильное решение, понимаешь, – продолжил он, но я помотала головой.
– Улететь и оставить тут тебя? Нет, Андре, теперь и ты должен улететь с нами. Кто знает, не идешь ли ты следующим в этом списке.
– Я тоже могу улететь, – пробормотал Андре, глядя на меня с одобрением. – Ты права. Я организую ваш вылет, а потом улечу сам. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы сделать мне визу? Думаю, если обращусь к отцу или Марко, ее сделают быстро.
– Да! Да, Андре, мы можем улететь отсюда в Москву. Но… что, если эти люди будут преследовать нас? Кто-то все время следил за нами. Значит, и за мамой следили… – тут мне стало по-настоящему страшно.
Даже если мое чудовищное предположение – правда, и эти люди, кто бы они ни были, преследуют нас, в Москве им будет значительно сложнее действовать. Дома и стены помогают. Вот только… вскоре выяснилось, что улететь я не могу. Мои документы – заграничный и российский паспорта, а также старательно сделанные мною их ксерокопии – всё было уничтожено. Огонь – беспощадный варвар – не добрался до меня, но сожрал мою сумку и все ее содержимое. Я оказалась прикована к французской земле, словно кто-то приколдовал меня, но я не была уверена, что такого рода колдовство можно разрушить с помощью креста и святой воды.
Я настояла на том, чтобы маму увезли в Москву без меня. И дело чуть не дошло до истерики. Всему виной страх – липкое, холодное чудовище, которое хватало меня, не давая мыслить рационально. Нам показали видеозапись с камер наблюдения – в узкой комнате охраны, в подвале больницы стояло множество экранов, и, глядя на молчаливое видео на одном из них, я заново пережила свой кошмар, по новой вскрывая еще совсем свежую рану.
– Это она? – спросил Андре, глядя на темный силуэт в длинном балахоне. Женщина в никабе, если все же допустить, что это была именно женщина, приехала в больницу на такси и высадилась на гостевой парковке почти за час до того, как мы приехали за мамой из пригорода. Она расплатилась, достала из багажника такси небольшую матерчатую сумку, а затем торопливо пересекла почти пустую разлинованную площадь перед больницей. Остановившись перед стеклянными дверями, женщина достала откуда-то из недр своего одеяния телефон, но звонить никому не стала – только сверилась с чем-то на экране. Один из самых четких, информативных кадров видео показал, что тонкие пальцы женщины украшены аккуратным маникюром – тонкая полосочка френч на каждом ноготке. Женщина, определенно.
– Ты не знаешь ее? – спросила я Андре, и он посмотрел на меня так, словно я дала ему пощечину.
– Почему ты спрашиваешь? Думаешь, если бы я знал ее, не сказал тебе? – слова прозвучали так, словно кто-то ломал в воздухе ветки сухостоя.
– Мне больше не у кого спрашивать, – пожала плечами я. – У меня плохое предчувствие.
Конец ознакомительного фрагмента.