Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
— Ты приручила меня своей лаской, отзывчивостью, отвагой, преданностью… — я мог бы бесконечно перечислять, но меня самого охватил интерес. — Если уж зашел вопрос о приручении… Скажи, что же помогло
Гермиона обхватила своими теплыми ладонями мои щеки, а губами коснулась кончика носа, опустилась ниже, накрывая поцелуем мои губы, и наконец заговорила:
— Ты приручил меня своим терпением…
— Никогда им не отличался, — фыркнул. — Нет, говори правду. Я же честно тебе признался.
— А я и говорю, — Гермиона тепло улыбнулась и продолжила: — Ты терпел мои секреты, все недоговоренности, мои слезы, вспышки агрессии. Ты не лез в мои мысли, хотя являешься искусным легилиментом. Ты… ты позволил мне самой все рассказать… Кроме того…
Она замолчала, пристально глядя мне в глаза:
— Что? — не выдержал.
— Ты сам оказался очень ласковым и нежным… человечным…
Поддавшись охватившим меня эмоциям, вызванными ее признанием, привлек к себе Гермиону,
— Вот видишь? — со смехом проговорила девушка. — Ты самый лучший мужчина…
Мы молча лежали в объятиях друг друга, когда эту совершенно не гнетущую тишину прервал тихий, звонкий голосок:
— Северус, мы же будем счастливы?
Я крепче прижал Гермиону к себе и прошептал в темноту:
— Неужели ты сомневаешься?
Рваный выдох на моей груди, и девушка заговорила:
— Я боюсь, что все может пойти не так…
Я сел, ненавязчиво побуждая Гермиону сделать тоже самое. Обхватив двумя ладонями миловидное личико, с нежностью, любовью и уверенностью заглянул в ее глаза:
— Пока ты есть у меня, нашему счастью ничего не угрожает. Я об этом позабочусь. Ты мне веришь, — улыбнулся и продолжил, — моя любимая жена?
Гермиона громко выдохнула, услышав новое, пока еще непривычное обращение.
— Верю, — лучезарная улыбка осветила ее лицо, делая девушку еще прекраснее. — Я тебе верю, мой любимый муж…
И в самые темные времена можно обрести свое счастье…