Женщина-рисунок
Шрифт:
– Ты меня не любишь? – тоже тихо произнес Иса.
– Я думаю, что в такое время негоже жениться.
– Да?!! – черные глаза Исы метали молнии. – Ты так считаешь?
И он вышел из комнаты, грохнув дверью – даже штукатурка с потолка посыпалась.
На Соню никто никогда не орал. И не хлопал дверью. И вообще, она не врала про щуку… И то, что именно Лена отравила рыб, – это же так очевидно!
Недолго думая, Соня собрала вещи и села в электричку. В дороге
– Элечка, я еду в Москву.
– Очень хорошо! – бурно обрадовалась Элеонора. – Заходи к нам, поболтаем… Снежана себе такой костюм купила – обалдеть! Так сидит, так сидит на ней… Ты обязательно должна зайти и посмотреть! У тебя с Исой как?
– Эля, давай не будем… – мрачно буркнула Соня.
– Хорошо-хорошо! Не будем. Не будем! Ты взрослый человек, ты вольна делать что хочешь… Но ты только заходи к нам вечером, ладно?..
«Как он мог со мной так? – всю дорогу размышляла Соня. – Грубый, жестокий… как он орал!»
Было невыносимо сознавать, что Иса мог с ней так поступить. Что свадьбы не будет. Она сказала, что свадьбы не будет, – и он согласился, так легко согласился…
Дома Соня прибралась – столько пыли! Но физическая нагрузка не помогла. В висках у Сони по-прежнему звенело, сердце трепыхалось, руки дрожали… Она чувствовала себя ужасно. Потом все-таки заставила себя переодеться. Причесалась, надела любимое платье Элеоноры. Мачеха всегда требовала, чтобы девочки даже дома ходили при полном параде. Халаты и тапочки были под жестким запретом. Резинки для волос – чудовищно. Шерстяные носки – преступление.
Женщина всегда должна быть красивой – даже когда сидит в четырех стенах и пухнет от горя.
– …Сонечка! – дверь открыла Снежана. Обняла, поцеловала – с какой-то особенной нежностью. – Сто лет тебя не видела… мы с мамой так соскучились по тебе!
– И я соскучилась! – едва не разревевшись от этой нежности, ответила Соня.
Вошла в комнату, служившую гостиной, и замерла. Помимо Элеоноры, в комнате присутствовал еще незнакомый мужчина – весь в черном. Черная водолазка, черные брюки. И лысый. Костистое загорелое лицо, немолодой… Стильный дядька. «А это, наверное, новый кавалер Элечки!»
– Соня! Фред, познакомьтесь, это моя вторая дочка… – поднялась Элеонора из кресла и тоже принялась обнимать Соню. – Соня, это Фред!
– Очень приятно, – приветливо кивнула Соня.
– Кофе, коньяк… – Снежана вкатила столик на колесиках. – Прошу.
Соня очень не хотела при посторонних обсуждать свои отношения с Исой, но этого, к счастью, не произошло.
– Фред – заморский гость, – весело начала Элеонора. – То в одной стране живет, то в другой… Гражданин мира – вот как я его называю!
– Всякого навидался, – кивнул Фред. Голос у него
– Ой, нам Фред недавно рассказывал, как на тигров охотился в джунглях – так не поверишь, прямо мороз по коже… – вступила Снежана.
– А не жалко – тигров? – удивилась Соня.
– А если эти тигры – людоеды? – улыбнулся Фред, глядя Соне в глаза. Глаза у него, кстати, были светло-серые, очень яркие. – Как это говорят… надо выбирать из двух зол! Либо тигр убьет человека, либо человек – тигра… Причем целиться надо точно в лоб, чтобы наверняка убить, с одного выстрела! Раненый тигр – еще опасней!
Соня отпила из пузатой рюмки коньяка.
– Вкусный какой… Пахнет ванилью, еще чем-то… – принюхалась она, обычно равнодушная к алкоголю. Даже она не смогла не оценить этот коньяк!
– Это Фред принес. Ой, там же у нас пирог в духовке! – Элеонора сорвалась с места, вслед за ней зацокала каблучками Снежана.
– Вы художница, Соня? – спросил Фред, когда они остались одни.
– Да, рисую. Обертки для кондитерской фабрики.
– Меня могли бы нарисовать?
– Вас? Да, конечно. Хоть сейчас…
– Нет-нет, Сонечка, мне нужен настоящий портрет…
– Настоящий? Это вам тогда к кому-нибудь другому… Я ведь говорю – я в основном по оберткам… Вы насчет моих способностей не обольщайтесь!
Фред поднялся из кресла, пересел на диван, поближе к Соне. Все движения у него были мягкими, пластичными… и хищными. Он походил… нет, не на тигра, а на черную пантеру.
– Вы хорошо разбираетесь в людях, Соня?
– Я? Не знаю…
– Я – хорошо. Я сразу вижу, кто есть кто. У меня такой дар.
– Правда? – улыбнулась Соня. «Интересного себе жениха Элечка нашла!» – Вот я тогда – какая?
– Вы очень нежная, Сонечка. Таких, как вы, нельзя обижать. Вам надо поклоняться, вас надо любить… – Фред вдруг поправил прядь ее волос. Его прозрачные, льдистые глаза были близко-близко. «Чего это он?» – слегка озадачилась Соня. Она не хотела, чтобы мачеха вошла в комнату и увидела все это…
– Так и разбаловаться недолго! – Соня засмеялась и отошла к окну. – О, опять весь двор раскопали… То и дело – отроют трубы, зароют трубы…
Фред неожиданно оказался рядом, вплотную.
– Где? – он почти прижался к ней. – А, работа коммунальных служб… – сказал он. Кстати, от него ничем не пахло. Ни одеколоном, ни дезодорантом. Лишь слегка – табаком. – Когда вы сможете начать рисовать?
– Когда? – начала осторожно отодвигаться Соня, уже жалея о том, что согласилась на это. – Завтра, наверное.
– Договорились! – Фред взял ее руки в свои.
В этот момент (как назло!) в гостиную вернулись Снежана с Элеонорой. Они дружно несли пирог.