Женщина-рисунок
Шрифт:
– А если я тебя обману? Скажу, что я с тобой, а потом… а потом пойду и расскажу всем… эту историю.
– Тебе не поверят. Доказательств нет. Подобных историй в желтой прессе – много. И про королей, и про пришельцев, и про снежного человека… Этак каждый приезжий с темным цветом кожи заявит, что он король! Ты ничего не докажешь. И вообще, Гопал – сгорел. Поди докажи, кто там лежал, в этой больнице. Под чужим именем… А сыночек его, Иса – пусть еще лет двадцать в российской тюрьме сидит за убийство своего кредитора. Устранять Ису – необязательно. Иса ведь не знает, кто
Она молчала. «А я ведь не могу оставить ее в живых после этого разговора… – с тоской подумал Фред. – И если кто и старый дурак, то это я. Зачем мне понадобилось вытаскивать Софи из огня? Зачем?.. Эта тайна сгорела бы, превратилась в пепел – вместе со старым Гопалом. И все было бы хорошо!»
– Фред… а почему вам с этим… с Шандаром именно сейчас понадобилось заметать следы? Столько лет и в ус не дули, а тут вдруг – спохватились? – опять спросила Софи.
«Как они, русские, говорят? Вопрос не в бровь, а в глаз…» – мелькнуло в голове у Фреда. Он оглянулся на дверь, ведущую на кухню, – там хозяйничал Бо.
– Вот тебе – зачем тогда Гиндостан? Что за выгода? – настойчиво продолжила Софи. – Что ты там, еще не все разграбил? Не всех тигров на шкуры пустил? Почему ты мне весь мир обещаешь? На какие шиши, грубо говоря?
– Есть кое-какие ресурсы… – уклончиво произнес Фред. – Ты, моя милая, уже торгуешься? Это хорошо… давай поторгуемся. Поняла наконец, что просто так я теперь тебя не смогу отпустить.
Софи усмехнулась:
– Вот, а говорил, что не сможешь никогда причинить мне боль… Жизнь или смерть? Ладно… – Она сделала паузу, не отрывая от него глаз. А потом сказала: – Я выбираю жизнь.
– Ты умная девочка, – кивнул Фред. – Ты выбираешь жизнь – значит, ты выбираешь меня. И ты никогда не пожалеешь о своем выборе. Ты забудешь об Исе… Ты забудешь о нем?
– Забуду. Ты ведь знаешь, что девочки любят плохих мальчиков. И потом, ты же мне спас жизнь… ты мой спаситель, Фред, – произнесла Софи уже другим, изменившимся голосом.
Фред замер. Он понимал, что не должен ей верить… до конца, по крайней мере. Но если она действительно испытывает к нему благодарность? Так бывает с женщинами – истина не сразу доходит до них… Возможно, Софи только сейчас поняла, как она обязана Фреду. Своему спасителю.
«Все будет хорошо! Мир будет у моих ног. Мир и Софи… У меня будет все».
– Докажи… – едва слышно произнес он.
Она улыбнулась. Села, подогнув ноги под себя. На коленях – следы копоти. И на щеке вон копоть еще осталась… Волосы – светлые, длинные, мягкие – разметались по плечам. Узкий подбородок, светло-голубые глаза, огромные. Маленький вздернутый носик. Софи не была похожа на обыкновенную женщину, девушку.
Она – рисунок. Японцы рисуют эти свои мультики, как их там… анимэ. Рисуют бесконечно прелестных, нереально милых созданий… С нежными коленями, длинными пальцами.
Он, Фред, мальчик на шестом десятке, оказывается, обожал этих рисованных персонажей… В жизни такие девушки ему никогда не попадались. Кроме Софи.
…Если углубиться в психологию, Фред не сразу осознал свою зависимость от Софи.
Сначала (тогда, еще полгода назад, когда впервые увидел ее рядом с Исой, издалека) – Фред ее просто не разглядел. Потом – играл с ней, словно кошка с мышкой, радовался, когда ему удавалось причинить ей боль, напугать, поссорить с Исой… Первый раз, тогда, на теплоходе – Фред делал ей предложение не всерьез, разумеется. Это было так забавно – изображать из себя влюбленного!
Сейчас же Фред ничего не изображал.
Софи провела кончиками пальцев у него по затылку. Мурашки пробежали у него по телу.
– Ты такой лысенький, гладенький… – тоже шепотом произнесла она и засмеялась. В первый момент Фред хотел ее ударить, оттолкнуть, но потом его гнев исчез так же быстро, как и вспыхнул. Софи не собиралась его оскорблять. Просто настала ее очередь играть с ним. У этой кошечки тоже есть коготки. Она – равная ему. И эта игра – на равных – еще острее, еще слаще. Они – две половинки.
– Тебе не нравится моя лысина? – тем не менее мрачно спросил он.
– Нет, почему же… – она придвинулась ближе, села к нему на колени. Волосы Софи пахли дымом. – Я люблю лысеньких и гладеньких.
– Врушка! – охрипшим голосом выдавил он из себя, совсем уже покорный, беззащитный…
Она обвила шею Фреда и прижалась губами к его губам. Он не помнил, когда испытывал что-то подобное… Он не помнил, когда терял голову… Наверное, в последний раз – лет тридцать пять назад. Маленькая китаянка из Бангкока… Да, да!.. Китаянку потом убил ее сутенер. А жаль.
Софи засмеялась и снова прижалась к его губам. Она целовала его так, что у Фреда защемило сердце.
– Я люблю тебя… Я никому не говорил… а тебе хочу сказать! – задыхаясь, бормотал он. – Я тебя люблю… Ты моя!
Фред действительно никогда и никому не говорил подобных слов. Ну кроме той маленькой китаянки, тридцать пять лет назад, в бангкокском борделе…
– А ты? – он отстранил на миг от себя Софи. – Ты меня – любишь?..
Софи опять засмеялась.
– Скажи! – он встряхнул ее за плечи. – Господи, что ты со мной делаешь, Софи…
– А если не скажу? Что тогда?..
Софи явно вошла во вкус. Она отыгрывалась за всех тех, нелюбимых, что были у него, у Фреда, за тридцать пять последних лет… Софи чувствовала свою власть. А Фреду, странное дело, хотелось унизиться, хотелось стать ее рабом. Чем сильнее он унижался, тем острее было наслаждение…
– Софи… ты моя Софи… – он целовал ее испачканные сажей колени и, кажется, плакал… Хуже не придумаешь. Он, Фред, плакал настоящими слезами! – Ты не знаешь… ты не знаешь, какое нас ждет будущее! Весь мир… я для тебя все, все…