Женщина в белом(изд.1991)
Шрифт:
Каждому ясно, конечно, что я должна была с тех пор чувствовать. Все эти обстоятельства были более чем странными — они были чуть ли не подозрительными. Однако — повторяю опять — в моем зависимом положении я ничего поделать не могла, мне оставалось поступать, как мне приказывали.
Результат моей поездки в Торкей был именно таким, как я и предвидела. Дома, подобного тому, какой мне поручили найти, не было во всем городе, а если б он и нашелся, то плата, которую мне разрешалось дать за него, была бы слишком низкой. В соответствии с этим я вернулась в Блекуотер-Парк и доложила сэру Персивалю, встретившему
Граф и графиня Фоско переехали в свою новую резиденцию — в пригород Лондона, в Сент-Джонз-Вуд.
Чем был вызван столь поспешный отъезд, мне не объяснили, но сказали, что милорд граф передавал мне свой искренний привет. Когда я осмелилась спросить сэра Персиваля, кто же ухаживает теперь за леди Глайд, он ответил, что при ней находится Маргарет Порчер, а женщина из деревни приходит убирать комнаты нижнего этажа.
Его ответ буквально ошеломил меня. То, что простой, второстепенной служанке разрешили прислуживать самой леди Глайд, было вопиющим неприличием. Я сейчас же поднялась наверх и встретила Маргарет в коридоре. Ее услуги не понадобились (совершенно естественно) — ее госпоже было сегодня настолько лучше, что она могла уже вставать с постели. Я спросила, как чувствует себя мисс Голкомб, но ответ был таким уклончивым и неприязненным, что я так ничего и не выяснила. Мне не хотелось повторять свой вопрос и нарываться на дерзость. В моем положении мне подобало как можно скорее предстать перед хозяйкой дома, и я поспешила к леди Глайд.
Я нашла, что миледи очень поправилась за последние несколько дней. Хотя она все еще была очень слаба и нервна, она могла уже подниматься и медленно ходить по комнате без посторонней помощи, чувствуя только сильную усталость. Сегодня утром она немного беспокоилась за мисс Голкомб, ибо не получала от нее никаких известий. Мысленно упрекнув миссис Рюбель в невнимательности, я ничего не сказала и помогла миледи одеться.
Когда она была готова, мы вместе вышли из спальни и направились к мисс Голкомб.
В коридоре нас остановил сэр Персиваль. Он, по-видимому, нарочно поджидал нас.
— Куда вы идете? — спросил он леди Глайд.
— К Мэриан, — отвечала она.
— Предупреждаю, вас ждет большое разочарование, — заметил сэр Персиваль. — Должен сказать вам, что ее нет дома.
— Как — нет?
— Нет. Она уехала вчера утром с Фоско и его женой.
Леди Глайд была еще недостаточно здорова, чтобы хладнокровно отнестись к этой удивительной новости. Она вся побледнела и прислонилась к стенке, чтобы не упасть, молча глядя на своего мужа.
Я сама была до такой степени удивлена, что не находила слов. Я переспросила сэра Персиваля — неужели мисс Голкомб действительно уехала из Блекуотер-Парка?
— Ну конечно, — отвечал он.
— В ее состоянии, сэр Персиваль! Не предупредив о своем намерении леди Глайд!
Прежде чем он мог что-либо сказать, миледи при шла в себя.
— Не может быть! — воскликнула она с ужасом. — Но где же был доктор? Где был мистер Доусон в то время, как Мэриан собралась ехать?
— В услугах доктора мы больше не нуждались, и его здесь не было, — сказал сэр Персиваль. — Он уехал по собственному желанию. Из одного этого вы можете заключить, что она была достаточно здорова, чтобы предпринять это путешествие. Что вы так уставились на меня? Если вы не верите, что она уехала, убедитесь в этом сами. Пройдите в ее комнату, осмотрите все другие комнаты, если хотите.
Она бросилась в комнату мисс Голкомб, а я последовала за ней. В комнатах мисс Голкомб не было ни кого, кроме Маргарет Порчер, которая была занята уборкой. Пусто было и во всех других комнатах, куда мы заглянули. Сэр Персиваль ждал нас в коридоре. Когда мы выходили из последней комнаты, которую осматривали, леди Глайд вдруг шепнула мне:
— Не уходите, миссис Майклсон! Ради бога, не оставляйте меня!
Не успела я ответить, как она была уже в коридоре и разговаривала с мужем:
— Что это значит, сэр Персиваль? Я требую, я прошу, я умоляю вас объяснить мне, что это значит?
— Это значит, — отвечал он, — что мисс Голкомб чувствовала себя вчера утром достаточно хорошо, чтобы встать с постели. Она решила воспользоваться отъездом супругов Фоско, чтобы отправиться с ними в Лондон.
— В Лондон?
— Да, по дороге в Лиммеридж.
Леди Глайд обратилась ко мне.
— Вы видели мисс Голкомб, — сказала она. — Скажите мне прямо, миссис Майклсон, разве она была достаточно здорова, чтобы пускаться в путь?
— По-моему, нет, миледи…
Сэр Персиваль тут же прервал меня:
— Перед тем как уехать, говорили вы сиделке или нет, что мисс Голкомб выглядит несравненно лучше?
— Да, сэр, я это сказала.
Он обратился к миледи.
— Сопоставьте мнение миссис Майклсон с вашим, — сказал он, — и постарайтесь отнестись рассудительно к простому факту. Разве мы отпустили бы ее, если б она была недостаточно здорова? Она уехала в сопровождении трех лиц: Фоско, вашей тетки и миссис Рюбель, которая поехала специально, чтобы помогать ей в дороге. Они заняли целое купе и постелили для нее постель на случай, если б она захотела прилечь отдохнуть. Сегодня сам Фоско вместе с миссис Рюбель отвезут ее в Кумберленд…
— Почему Мэриан уехала в Лиммеридж одна и оставила меня здесь? — перебила сэра Персиваля миледи.
— Потому что ваш дядюшка хочет повидать вашу сестру, прежде чем примет вас, — отвечал он. — Разве вы забыли письмо, которое она получила от него в самом начале своей болезни? Вы видели это письмо, вам его показали, вы его сами читали и должны помнить.
— Я помню.
— Так почему же вы так удивлены, что она уехала без вас? Вы хотели вернуться в Лиммеридж, и она отправилась туда, чтобы получить на это согласие вашего дядюшки.
Глаза бедной леди Глайд наполнились слезами.
— До сих пор Мэриан никогда не покидала меня, не попрощавшись, — сказала она.
— Она попрощалась бы с вами и на этот раз, — возразил сэр Персиваль, — если б за вас не боялась. Она знала, что вы ее ни за что не отпустите, станете плакать и только расстроите и себя и ее. Есть у вас еще какие-нибудь возражения? Если так, вам придется спуститься вниз и разговаривать со мной в столовой. Мне надоело все это. Я хочу выпить стакан вина!
Он поспешно ушел.