Женщина в сером костюме

Дарси Эмма

Пришлось соглашаться и Энн.

— На этот раз вы правы. Хорошо, я буду называть вас Мэтт. И спасибо за доверие.

Филдинг засмеялся.

— Вы их легко проведете. Вы ведь вообще производите обманчивое впечатление, Энджел Кармоди. — Увидев, как окаменело лицо Энн, когда он назвал ее полным именем, Филдинг добавил: — Не беспокойтесь, я не намерен разглашать вашу тайну. Пусть сами докапываются, если хотят. А мы давайте дружно возьмемся за работу и не будем понапрасну вздорить. Договорились?

— Договорились, — кивнула Энн.

Его слова

зародили у нее в душе некоторое сомнение. Уж не собирается ли он шантажировать ее? Если так, он об этом пожалеет. В дверь постучали. Прибыл официант с тележкой, заставленной бутылками и тарелками. Не успел он все приготовить, как начали появляться руководители фирмы.

Воодушевленная похвалой Филдинга, Энн раздумала держаться в тени, как она первоначально предполагала. Она свободно общалась с гостями, задавала вопросы, высказывала собственное мнение, и ее тщеславие тешили нотки уважения, которые звучали в словах очередного собеседника. Раз она даже заметила, что Филдинг наблюдает за ней с затаенной улыбкой, и опять, как тогда, в Фернли, почувствовала, как между ними пробежала искра взаимопонимания. Это просто потому, что у нас один подход к работе, поспешила она уверить себя.

Час прошел быстро. Энн не пришлось ни у кого ничего выпытывать. Наоборот, каждый из руководителей фирмы постарался перекинуться с ней хотя бы несколькими фразами наедине. И хотя они все улыбались, в их глазах таилась настороженность.

Когда все разошлись, ей было очень интересно обсудить свои впечатления с Филдингом, и их перемирие ничем не было нарушено. Все встало на свои места, и обмен деловыми соображениями с Филдингом опять приносил Энн живейшую радость. Оба сошлись на том, что из всех заведующих отделами самый энергичный — Ларри Пирсон, это было очень важно, так как на нем лежала большая доля ответственности. Остальные не обладали его хваткой, но не уступали ему в умственных способностях и проницательности; судя по всему, напряженный ритм работы отнюдь не ослабил их напористости и честолюбия.

Позже, держа Энн под руку, Филдинг привел ее в холл отеля, где их ждали сотрудники с женами. Он представил Энн женщинам, и потом вся компания направилась в лучший ресторан отеля — «Горизонты». Энн было приятно сидеть радом с Филдингом, хотя она и чувствовала, что он использует ее в качестве буфера, чтобы держать на расстоянии остальных женщин.

Энн исподтишка наблюдала за женщинами. Все как будто радовались выпавшей им возможности отдохнуть в первоклассном отеле, насладиться его комфортом, четким сервисом и отличной кухней. Ни одна из жен не казалась недовольной. Но, конечно, вряд ли можно было ожидать, чтобы недовольство проявилось за праздничным столом.

Однако, хотя жены были внимательны к своим мужьям и явно гордились ими, все они нет-нет да поглядывали на Филдинга. Казалось, он притягивал их, как магнит, и Энн подумалось, что вряд ли хоть одна останется верна своим брачным обетам, если Филдинг поманит ее пальцем.

Эти женщины, как показалось Энн, были проникнуты духом соперничества. Им нравилось положение, которого они достигли благодаря своим мужьям. Мэтт такие чувства только приветствовал. И эти женщины разделяли стремление своих мужей подняться еще выше.

Но выше всех в фирме стоял Мэтью Филдинг. И на его стороне была не только притягательность власти. Кроме этого у него была притягательная внешность. И в течение вечера он был одинаково приветлив со всеми.

Ужин подошел к концу. Подали портвейн. Еще какое-то время продолжался общий разговор, а потом Филдинг деликатно напомнил своим гостям, что впереди у них напряженная неделя. Все стали прощаться.

По пути в номер Филдинг вопросительно посмотрел на Энн и спросил:

— Ну как?

— Вы были правы, — признала она. — Вам надо держать их на расстоянии. Это добавляет вам весу в их глазах. Но, по-моему, загруженность мужей не несет угрозы семейному благополучию. Ни одна из этих женщин не станет возражать против стремления своего мужа подняться выше по служебной лестнице. И они вполне счастливы.

— Вы в этом уверены?

— В этом смысле — да. — И сухо добавила: — А об интимной стороне брака невозможно составить суждение после одной встречи за столом.

— А вы их заинтриговали, — поддразнил ее Филдинг. — На вид — чуть ли не монашка, пьет только лимонад… да, кстати, Кармоди, что вы имеете против алкогольных напитков?

Почему-то на этот раз Энн не отказалась объяснить ему, в чем дело.

— Я видела, какие от них бывают последствия. Мой отец сильно пил. Как и большинство музыкантов. Они ведь работают по ночам… в злачных местах. Он умер от цирроза печени, когда мне было десять лет.

Филдинг поначалу ничего не сказал. Они шли по коридору молча. За этот вечер между ними возникло чувство товарищества, которое очень радовало Энн. Она знала, что это — ненадолго, но сейчас ее объединяла с Филдингом близость, которую она прежде испытывала только к своей матери.

— Вы, конечно, и к наркотикам никогда не прикасались, Кармоди? — вдруг спросил Филдинг.

— Конечно, нет, — тихо ответила она. Неужели он начинает ее понимать? И напряглась, опасаясь, что следующий вопрос будет о ее личной жизни, но Филдинг покачал головой и сказал:

— Да, жизнь у вас была не из легких, Кармоди.

Энн усмехнулась. Они как раз остановились перед дверью, которая вела в ее номер из коридора.

— По крайней мере скучной ее не назовешь.

— Это верно. Вас тоже.

Эти слова тихой лаской коснулись души Энн, и, чтобы не показать Филдингу, как они ее тронули, Энн отвернулась, с показным трудом засунула ключ в замочную скважину и наконец отперла дверь.

Больше Филдинг ничего не говорил, но и не уходил. Каждой клеточкой своего тела Энн чувствовала, что он явно ждет от нее чего-то, но чего? Может быть, он и сам не знал. За этот вечер установленные рамки их отношений стали какими-то зыбкими.

— Доброй ночи, — поспешно сказала Энн, едва осмелившись на мгновение поднять на него глаза.