Женщины для развлечений
Шрифт:
— В чём помогла?
— Собрать ленты из машин. — Постанывая, она тянула за руки Сона, но ничего сделать не могла. Она мучилась от боли, и поэтому вдруг показалась ему красивой. Сон чуть не расхохотался. Подумать только, понравилась такая старуха. Если не её боль, он бы на неё и не взглянул дважды. Его забавляло, как легко поддаётся человек страсти.
Он отпустил волосы, позволил женщине опуститься на пол. Теперь Сон всё понял. Полицейские пришли в компьютерный зал украсть документы. Не умея обращаться с компьютерами, они захватили с собой госпожу Большие Титьки, чтобы она отыскала ленты и извлекла
Похлопывая себя по бедру сложенной газетой, Сон быстро размышлял. В конце войны компьютерный зал стал золотым рудником. Если бы Сон не был так занят долларовыми матрицами, он бы это понял намного раньше. И сделал то, что пытаются сейчас сделать эти полицейские.
Специальная полиция и разведка Южного Вьетнама вели дела на пойманных коммунистов, которые стали информаторами или перебежчиками. Содержались в делах также имена шпионов во вьетконге и северных службах. Для коммунистов это были имена людей, которые пытали и убивали их товарищей.
Вот почему Сон знал, что Народная армия, если потребуется, опустошит свой кошелёк, чтобы купить эти документы. Он не думал, что победители откажутся от возможности проявить жестокость. Победители никогда от неё не отказываются. Если ты выиграл войну, то что бы ты ни делал, всё правильно.
Четверо полицейских, стоявшие сейчас на коленях, должны были знать ценность этой информации. Иначе зачем возвращаться сюда, если они могли бы уже пересекать границу? По опыту Сон знал, что в период кризиса южные вьетнамцы скорее сбегут, чем останутся. Тогда что же могло задержать сейчас в Сайгоне нормального агента разведки или полицейского? Годами южновьетнамская армия рассуждала ногами. Зачем же меняться?
Разве что ты жаден и увидел шанс разбогатеть.
Сон видел всё это так: четверо полицейских уже договорились о продаже документов коммунистам. Хотя документы давно следовало уничтожить, чтобы не подвергать опасности указанных там людей. Однако все разбежались, думая только о собственном выживании, а дела оставили нетронутыми. Ничего удивительного. Если Сон и усвоил что из армейской службы, то одну истину: на войне выживают только трусы. И в данной ситуации выходом было только бегство.
А ему судьба предоставила вторую возможность разбогатеть. Он заберёт дела и сам продаст их коммунистам. Выжмет из товарищей как можно больше. У каждого человека есть свой день, и сегодня как раз черёд Сона. Если не сумеет этим воспользоваться, он дурак. А быть дураком хуже смерти.
Всё происходит тройками. Ещё мальчиком он потерял мать, отца и невинность в один ужасный день. Сегодня он захватил валютные пластины, у него под носом ценнейшие документы, а хитрый и ловкий Ким Шин обещал свою помощь в изготовлении фальшивых денег. После многих лет борьбы счастье наконец упало Сону в руки. Первый раз в жизни он чувствовал себя везучим. А с этим чувством пришло и убеждение, что теперь ему доступно всё.
Сон подошёл к дальней стене, положил свёрнутую газету на один из чемоданов, потом вернулся и встал перед полицейскими. Они не выглядели обычными сайгонскими ковбоями в красивой одежде и тёмных очках, которые, уклонившись от призыва в армию или дезертировав, ездят
Лейтенант Дау — Сон его раньше встречал — был невысокий человек лет тридцати с холодными глазами, на шее у него висело маленькое золотое распятие. Сону он не нравился: упрямый дурак, интересовавшийся всегда только собственным мнением. Мрачный и угрюмый, он не умел завоёвывать друзей и поэтому повышения так и не получил.
Сон с ним никогда не работал, ибо Дау был скорее карателем, нежели сборщиком информации. На допросах в тайной полиции он умел сломать любого вьетконговца или сочувствующего, кто оказывался слишком неподатливым для других следователей. Дау всегда подключали в конце игры.
Напротив угрюмого лейтенанта Сон и остановился.
— Кому ты продаёшь эти дела?
Возмущённый Дау смотрел в сторону, не желая встречаться взглядом с корейцем.
— Вы не имеете права угрожать нам оружием, капитан. Мы здесь по делам службы, и вас это не касается. Так что оставьте эти игры и дайте нам заняться работой.
Сон хихикнул.
— Какой ты деловитый. Несгибаемый под огнём. Все крысы покинули тонущий корабль, кроме тебя. Похвально. Только вот то, зачем ты явился сюда, не имеет отношения к делам службы. Спрошу тебя ещё раз. Кому ты продаёшь эти дела?
Дау уже не мог себя сдержать. Дёрнув головой вперёд, он с чувством и обильно плюнул на отглаженные брюки корейца — чуть выше колена.
В напряжённой тишине Сон посмотрел на свои брюки и печально покачал головой. Потом выстрелил Дау в левый глаз.
Один шаг вправо, и он оказался перед следующим вьетнамцем.
— Имя покупателя? — проговорил он.
Капрал Манни Деккер, с автоматом «М-16» в руке, стоял на лестничной площадке в главном бараке Национальной полиции и смотрел на кровавый след.
Он сильно потел в своём кителе, укреплённом металлическими пластинками. Год в Сайгоне, а он ещё не привык к жаре. Пистолет 45 калибра на бедре весил тонну, мучил голод — он не ел с ленча. Но больше всего сейчас беспокоила Деккера кровь.
Она вела вниз по железной лестнице, в открытую дверь, за которой виднелся серый коридор. Деккер и морские пехотинцы Айвен Ла Порт и Макси Твентимэн, хорошо вооружённые и в штатском, сопровождали агента ЦРУ Брайена Шоу в компьютерный зал — дальше по коридору он и располагался. Морские пехотинцы должны были помочь Шоу в уничтожении компьютеризированных записей приблизительно о восьмидесяти тысячах вьетнамцев, которые сотрудничали с южновьетнамским правительством и американцами во время войны.
Война уже проиграна. Сайгон окружён войсками коммунистов, их танки подошли на расстояние мили и продолжают понемногу приближаться. Америка истратила на войну миллиарды долларов, при этом погибло около миллиона вьетнамцев и больше пятидесяти тысяч американских солдат.
Но в конце концов победила армия в чёрных пижамах и сандалиях из старых автомобильных покрышек, способная совершать многомильные марш-броски на горстке риса в день, промытого водой из лужи. Армия, где деревни провожали своих людей похоронной службой, прежде чем они уходили на юг по тропе Хо Ши Мина воевать…