Женщины графа Ланзбури
Шрифт:
– Не знаю, как благодарить вас за ваш мужественный поступок. Вы спасли жизнь моей сестры. Очень вам признателен, мисс…
– Мортимер, – ответила Джейн. – По правде говоря, когда я увидела, как девочка упала и покатилась к ограждению, я вообще ни о чем не думала, только поняла, что должна ее остановить.
– Очень вам благодарен, мисс Мортимер. Октавия вполне могла провалиться за борт и упасть в воду.
Он по-прежнему не сводил с нее своих красивых глаз. Джейн глубоко вздохнула.
– Она ребенок, а дети постоянно совершают импульсивные поступки. – Она густо покраснела и смутилась, так как поняла, что ей все больше нравится находиться
– К сожалению, у моей сестры такие поступки вошли в привычку.
– Рада, что она не пострадала… ой, смотрите! – Джейн указала на какого-то мужчину, который подошел к девочке и положил в ее протянутые руки пушистый белый клубок. – Ее собачка тоже спасена!
– Хвала небесам. Октавия очень страдала бы, если бы что-нибудь случилось с ее собачкой. Она для нее драгоценна. – Незнакомец снова посмотрел на нее долгим, медленным взглядом, и Джейн показалось, что уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку, подчеркнув волевой подбородок. В тот миг он показался ей самым красивым мужчиной на свете.
Неожиданно она заметила, что он смотрит на нее оценивающе, очень по-мужски. Она вдруг поняла, как близко он стоит. Безумный, незнакомый порыв овладел ею; кровь закипела у нее в жилах – никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Он оказывал на нее слишком сильное воздействие, и она боялась, что если он и дальше будет на нее смотреть своими серебристо-серыми глазами, то прочтет ее мысли. Она испытала облегчение, когда к ним подошла мать девочки. В глазах у нее блестели слезы благодарности.
– Спасибо, моя дорогая, за ваше храброе вмешательство! Примите мою искреннюю благодарность и признательность.
– Рада, что сумела помочь.
– Можем ли мы чем-то отплатить вам?..
Джейн снова покраснела, смущенная из-за того, что ей предложили плату за помощь ребенку.
– Нет… что вы! То же самое на моем месте сделал бы любой. – Она шагнула в сторону. – Простите. Мы приближаемся к Дувру. Я должна найти свой багаж.
Джейн спустилась за своими сумками; другие пассажиры, наоборот, поднимались на палубу.
Кристофер Ланзбури осмотрел Октавию. К счастью, после пережитого испытания девочка выглядела не хуже. Он обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на мисс Мортимер, которая так самоотверженно бросилась спасать его сестру, но ее нигде не было видно.
Когда он помогал Джейн встать, в его душе что-то дрогнуло, хотя он и не понимал, что именно. Чутье подсказывало, что лучше ему не искать мисс Мортимер. Неожиданно возникший интерес к этой худощавой, высокой девице в немодной и некрасивой одежде ошеломил его.
Возможно, она и способна кому-то понравиться, но она не в его вкусе, решил Кристофер. Ему не понравился ее широкий рот, длинные черные ресницы и особенно большие глаза, которые чересчур пытливо смотрели на него. Глаза у нее были необычного цвета – фиалковые с оттенком серого. Они были ясными и прозрачными, как стекло, и смотрели на него бесстрашно и пытливо, как будто их владелица пыталась что-то для себя решить.
На мгновение Кристоферу показалось, будто рядом с ним другая… Девушка с такими же фиалковыми глазами из прошлой жизни. Но во взгляде той угадывались неверность и предательство, из-за которых он пережил невыносимые страдания. Красота и совершенство оказались перечеркнутыми, а горечь и боль были такими, что он едва не погиб.
Наваждение вскоре прошло; остались лишь острое презрение и воспоминания, которые он не в силах был изгнать из памяти. Они по-прежнему были живыми и осязаемыми, а вместе с ними – и предательство женщины, которая так поступила с ним, осквернив само понятие любви. Он продолжал жить, есть и спать; он, в общем, вел сносное существование, но еще тогда поклялся, что больше никогда не подпадет под чары красивой женской фигуры и темных соблазнительных глаз.
Задумчиво нахмурившись, поскольку им оставалось недолго пробыть на корабле, Кристофер занялся багажом и погрузился в заботы об удобствах матери и сестры. Сойдя на берег, он совершенно позабыл о молодой женщине с фиалковыми глазами.
Садясь в поезд, который должен был увезти ее в Лондон, Джейн заново переживала каждый миг своей встречи с высоким джентльменом. Он произвел на нее такое глубокое впечатление, какое не производил никто другой. Что в нем такого, из-за чего она теряет над собой контроль? Одной мысли о нем оказалось достаточно, чтобы перед ней появился его образ. Он стоял перед глазами и не желал уходить. Джейн рассеянно смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи и с сожалением вздыхала. Положение ее безнадежно; скорее всего, они никогда больше не увидятся. Справившись с разочарованием, она поняла, что ей остается только одно. Она должна выбросить из головы мысли о нем, хотя расстаться с ними необычайно трудно.
Отец Джейн был ученым, специалистом по азиатской и европейской истории и археологии. Джейн считала, что ей повезло, потому что у нее осталась овдовевшая тетка по отцовской линии, которая великодушно согласилась поселить ее у себя. Прежде Джейн видела сестру отца всего два раза в жизни, когда отец по работе приезжал в Лондон.
Тетя Кэролайн жила в маленьком, но элегантном доме в модном районе Лондона. Дом был украшен и обставлен по последней моде. Тетя часто устраивала званые вечера, она была известной филантропкой, и большинство ее знакомых состояли в разных благотворительных комитетах. Кроме того, в ее доме бывали политики и немногочисленные представители так называемой богемы: художники, музыканты, писатели. Иногда тетка приглашала скрипача или пианиста – тогда она устраивала музыкальные вечера; случались и карточные вечера. Кэролайн Стэндиш была радушной и гостеприимной хозяйкой.
Сегодня она принимала у себя нескольких своих знакомых – членов благотворительного комитета. Мягкая и обходительная Кэролайн Стэндиш была очень достойной дамой, которая относилась к своим занятиям всерьез. Нужда и скотские условия существования в самых бедных районах столицы трогали ее до глубины души, и она не жалела сил для того, чтобы по мере возможностей облегчить страдания бедняков.
Джейн наблюдала за тем, как дамы пьют из чашек тонкого фарфора чай лучших сортов из Ассама и с Цейлона, берут с фарфоровых блюд сэндвичи с огурцом и пирожные. Она переводила взгляд с одной гостьи на другую. Дамы собрались самые разные. Их мужья были джентльменами, некоторые из них – титулованными. Дамы помоложе отличались яркой внешностью; Джейн про себя даже удивлялась тому, что такая красота возможна. Сама она была незамужней девицей незнатного происхождения; к тому же она была на полголовы выше того роста, который считался модным. Джейн с горечью размышляла над тем, почему природа одарила многих такой красотой лица и фигуры, а ей выделила лишь стойкость духа и чувство юмора. Эти черты до последнего времени как-то компенсировали ее невзрачность.