Женщины графа Ланзбури
Шрифт:
Не глядя на развалившегося в кресле мужчину, но остро сознавая его присутствие, Джейн подошла к столу, стоявшему в нише у окна. Вот прекрасное место для работы! Сразу после приезда в Чалфонт леди Ланзбури показала ей библиотеку. По ее словам, здесь Джейн никто не помешает.
Кристофер наблюдал, как она выдвигает стул и кладет на столешницу папки с бумагами. Она сразу же погрузилась в работу. Сидела она очень прямо. Кристофер окидывал ее задумчивым взглядом, рассеянно барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
– Мисс Мортимер, как вы находите Октавию?
Она сидела вполоборота к нему; он видел нежный изгиб ее щеки и длинные шелковистые ресницы. Волосы она, как всегда, собрала в тугой пучок. Такая прическа
Собственные мысли показались ему настолько нелепыми, что он едва не расхохотался. Его так и подмывало прямо спросить ее, чем он ее обидел, но он передумал. Однако, как только Джейн заговорила, Кристофер сразу понял причину ее холодности – и раскаялся. Он весьма нелестно отозвался о ней, чем причинил ей боль.
– Леди Октавия – очаровательная девочка, – сухо ответила Джейн. – И я серьезно отношусь к своим обязанностям. Возможно, вы меня и не одобряете, граф Ланзбури, но не сомневайтесь, я ни в коем случае не обижу ее.
– Ага! Значит, вы подслушали наш с матерью разговор. В таком случае считаю своим долгом извиниться. Кстати, раз уж вы об этом заговорили, из моих слов вовсе не следует, что я не одобряю вас. Совсем наоборот, я не питаю к вам ничего, кроме уважения – к вам и вашей работе. Однако, – он отложил газету и встал, – мое личное мнение о вас в данном случае несущественно. Главной моей заботой являются счастье и благополучие Октавии. Как вы, несомненно, узнаете, проведя больше времени в ее обществе, она не похожа на своих сверстниц.
– Это я уже поняла. Леди Ланзбури объяснила мне… некоторые особенности леди Октавии до того, как я согласилась занять свое место.
– Не сомневаюсь, – заметил он, подходя ближе к ее столу, – но, естественно, я встревожился, когда узнал, что мать решила нанять вас, не посоветовавшись вначале со мной.
– Вполне понимаю вашу озабоченность. Леди Ланзбури – само радушие. Можете мне поверить, я не оскорблю ее доброту. Но поймите и вы кое-что. Я вовсе не искала места, которое ваша матушка мне предложила. Да, я приехала в Лондон совсем недавно, а до того, выражаясь вашими словами, милорд, кочевала как цыганка и потому не знала, чем заняться.
– Похоже, моя мать появилась в нужный момент.
– Возможно. Время покажет. По-моему, воспитанные надлежащим образом молодые леди, ваши знакомые, пришли бы в ужас, узнав о том, какую жизнь я вела. По их понятиям я действительно дикарка. Пусть в моих жилах не течет голубая кровь и я лишена тех привилегий, которые полагаются аристократам по праву рождения, зато я многое увидела и узнала, отчего моя жизнь значительно обогатилась. Да, я побывала во многих местах и видела много как хорошего, так и плохого, но, будь на то моя воля, я бы ничего не изменила. Главное – не то, кем ты родился. Главное – какой ты человек.
Кристофер молча и холодно взирал на гордую, пылкую девушку. Ее слова гулко звучали в просторной библиотеке, эхом отражаясь от стен; впрочем, они не пробили броню его сдержанности, и ни искры эмоции не отразилось на его бесстрастном лице.
– Ну и вспышка, мисс Мортимер! Вы уже закончили?
Помолчав немного и глубоко вздохнув, она задумалась. Не откажет ли он ей от дома после такой вспышки?
– Д-да, – с трудом выговорила Джейн.
Несмотря на внешние холодность и отчужденность, он невольно восхищался этой странной девушкой, которая осмелилась так откровенно высказать ему свои мысли. Кристофер какое-то время разглядывал ее, словно стараясь что-то понять. При первой встрече он решил, что она некрасива. Но сейчас, глядя на нее новыми глазами, он, к своему удивлению, понял, что первое впечатление оказалось неверным. Ее фиалковые глаза потемнели и особенно красиво выглядели в обрамлении длинных ресниц. Кожа у нее была нежной, цвета свежих сливок. В уголках глаз он заметил тонкие лучики, что подсказывало, что она любит улыбаться. Но ему она не улыбалась. Неужели она в самом деле так невинна и чопорна, как кажется? Чутье подсказывало, что в ней таятся бездны страсти; ее пылкость посылала недвусмысленные сигналы, сразу распознаваемые здоровым мужчиной. От этих сигналов у него загорелись глаза. Еще больше его возбуждала ее невинность. Он невольно представил себе, сколько радостных открытий предстоит сделать мисс Мортимер, если он того пожелает… Да, если он захочет, будет не слишком трудно сломить ее гордость и заставить ее таять от желания в его объятиях. Ненадолго мысль о том, чтобы завоевать ее, вызвала у него на губах сардоническую улыбку. Правда, все зависит от его желания, а он пока ничего подобного не хочет. Он и подумать не мог о том, чтобы соблазнить женщину лишь ради своей прихоти. В таком случае он ничем не будет отличаться от собственного отца, самого развращенного и низкого человека, какого он знал. Кристофер его сын, но на том сходство и заканчивается. Он не такой, как его отец, и никогда таким не будет. Поэтому нельзя забывать, что мисс Мортимер для него недосягаема, в первую очередь в силу занимаемого ею положения.
Ленивая улыбка, которой он ее одарил, преобразила его лицо. Она смотрела на него немного испуганно, не ведая о его сладострастных мыслях. Под его пристальным, испытующим взглядом лицо ее покрылось густым румянцем. Кристофер не сомневался, что она ругает себя за такую открытость. Он снова улыбнулся, усилив ее смущение, и с самым невинным видом осведомился:
– Я смутил вас, мисс Мортимер?
– Нет… разумеется, нет! – ответила она, взволнованная, опуская взгляд и принимаясь перебирать лежавшие на столе бумаги.
– Полно, вы покраснели, – мягко поддразнил он.
– Ничего подобного! – Смущение Джейн с минуты на минуту росло, но она старалась не выдавать себя, пытаясь поддерживать вид незаинтересованный и равнодушный.
– Да-да, покраснели. – Усмехнувшись, он отвернулся. – Вижу, вы заняты, так что больше не буду вас отвлекать.
Кристофер перестал улыбаться и с довольно мрачным видом покинул библиотеку. Беседа с мисс Мортимер выбила его из равновесия, заставив на время забыть о заведенном распорядке. Она вызывала у него недоумение, беспокойство, которое начинало его тяготить. Может быть, дело в том, что, несмотря на ее самостоятельность, в ней ощущалась какая-то беззащитность. А может, она в разговоре с ним не прибегала ни к каким уловкам, не кокетничала. Или его выбила из колеи ее откровенность. Или эти глаза, которые обшаривали его лицо, как будто хотели заглянуть ему в душу…
Неожиданно для себя он представил, как хорошо было бы жениться на женщине, способной озарить его жизнь теплотой и смехом, и позабыть овладевшие им внутреннюю пустоту и мрак. Он поспешил прогнать неуместные мысли, которые напоминали о юношеских мечтах и неосуществленных желаниях. Однажды он все это уже переживал с Лили, наивно полагая, что красивая женщина способна дать ему счастье. Каким глупым, каким доверчивым он был, позволив себе поверить, будто женщине небезразличны такие вещи, как любовь и верность!