Женщины могут все
Шрифт:
— Я в порядке.
Дэвид привлек ее к себе и начал покачиваться из стороны в сторону.
— А как София?
— Тоже в порядке. — Внутри что-то сломалось, и от самообладания, заставлявшего Пилар все это время держаться, не осталось и следа. — О господи, Дэвид, о господи! Наши девочки! Я никогда в жизни так не боялась, но все это время они… они. держались поразительно. Мне не хотелось оставлять Софи одну объясняться с полицией, но я не могла отпустить и Мадди одну домой, поэтому…
— Тай уже выехал туда.
Пилар с трудом
— Я так и думала. Тогда все в порядке.
— Пойдем в дом. — Дэвид обнял ее за плечи. — Расскажи мне, как это случилось.
Тай пролетел мимо полицейской патрульной машины, заскрежетал тормозами и остановился. София следила за тем, как он переходит шоссе. Света фар было достаточно, чтобы заметить на его лице следы гнева. Пытаясь сохранять спокойствие, она повернулась спиной к допрашивавшему ее копу и пошла навстречу Таю.
Он обнял ее так крепко, что София задохнулась. На свете не было ничего надежнее этих объятий.
— Я надеялась, что ты приедешь. Очень надеялась.
— Ты ничего не сломала?
— Нет. Кроме машины. Думаю, что полетела коробка передач… Тай, у нее не работали тормоза. Их вообще не было. Они отбуксируют машину и будут проверять, но я уже знаю.
Первые слова дались Софии с трудом, однако постепенно ее голос набрал силу, а вместе с ней и гнев.
— Это не было несчастным случаем. И не недосмотром. Кто-то хотел убить меня, и ему было все равно, что при этом могут погибнуть моя мать и Мадди. Черт побери, она еще совсем ребенок. Правда, крутой. Крутой и умный. Она сказала, чтобы я снизила передачу. Хотя ни разу в жизни не водила машину.
Он был обязан сдержать свой гнев, хотя ему хотелось разнести все кругом. София дрожала, и ее нужно было успокоить.
— Этот ребенок знает немного обо всем. Лезь в машину. Пора сесть за руль кому-нибудь другому.
София растерянно оглянулась.
— Наверное, они еще не кончили разговаривать со мной.
— Если так, они свяжутся с тобой завтра. Едем домой.
— С удовольствием. Только возьму пакеты с покупками. Тай улыбнулся и ослабил хватку.
— Конечно.
Он знал, что говорил. «Домой» означало «к нему домой». Когда София не стала спорить, Тай решил, что она еще не отошла от шока. Он оставил пакеты в прихожей и стал думать, что с ней делать.
— Горячую ванну? Или выпить?
— Выпить. В горячей ванне.
— Будет сделано. А ты пока позвони матери. Скажи, что вернулась. И что останешься здесь.
— Ладно. Хорошо… Спасибо.
Той выжал в ванну половину тюбика геля для душа, лежавшего здесь с Рождества. Он пах сосной и пенился. Тай подумал, что мыльные пузыри придутся Софии по душе. Он поставил на полку пару высоких свечек. Женщины любят принимать ванну при свечах. Один бог знает почему. Потом Тай налил бокал вина, поставил его на край ванны, отошел на шаг назад, пытаясь придумать что-нибудь еще… И тут в ванную вошла София.
Она тяжело вздохнула, и Тай понял, что добился своего.
— Макмиллан, я тебя люблю.
— Ты уже говорила это.
— Нет, нет. Я имею в виду в данный момент. Никто не любил и не будет любить тебя больше, чем я сейчас. И готова доказать это.
В ванне, полной мыльных пузырей? Тай покачал головой. Наверно, он мог бы преодолеть стыдливость, но София еще не пришла в себя после потрясения.
— На этот раз я пас. Раздевайся и полезай.
— Романтичный ублюдок… Через полчаса я снова почувствую себя человеком.
Тай оставил ее в ванной и спустился за вещами. Если добыча окажется в спальне, София так легко не сбежит. Это станет первым этапом ее переезда.
Он взял ее сумку, кейс, четыре — о господи — туго набитых фирменных пакета и пошел наверх. «Если я буду занят делом, — думал он, — это поможет мне не лопнуть от злости».
— Что ты там покупала? Глыбы гранита? — Он бросил все на кровать и решил, что работа окончена. И тут кейс полетел на пол. Тай сумел схватить его на лету, но споткнулся о ремень сумки и вывалил почти все содержимое чемоданчика.
Зачем человеку носить с собой столько барахла? Раздосадованный, Тай наклонился и начал собирать вещи. Ну, бутылка воды, пухлый филофакс, электронная записная книжка еще туда-сюда. Шариковые ручки… Куда ей целых полдюжины? Губная помада.
Он лениво открыл крышечку и покрутил тюбик. Достаточно было одного запаха, чтобы ощутить вкус ее губ.
Дорожные ножницы. Гм-м… Писчая бумага, скрепки, аспирин, пудреница, маникюрный набор, другие непонятные дамские штучки. Тогда зачем таскать с собой сумку? Что она в нее кладет, черт побери? Интересно. Мятные лепешки, невскрытая пачка печенья, диктофон, спички, пара дискет, какие-то папки и флакончик яркого лака для ногтей.
Поразительно, подумал Тай. Странно, что она не ходит скособочившись, когда избавляется от этой тяжести. Не зная, чем убить время, он стал просматривать содержимое папок. Порванный листок с первым рекламным объявлением, гранки второго и пачка типографских оттисков.
Он нашел пресс-релизы с правкой от руки. Выпятив губы, прочитал английский вариант. Все было кратко, точно и убедительно.
Ничего другого он и не ждал.
А потом ему на глаза попалось изуродованное рекламное объявление.
Он медленно выпрямился, держа в руках листок и копию конверта. Потом устремился к ванной и открыл дверь.
— Что это значит, черт побери?
София чуть не уснула. Она заморгала, увидела гневное лицо Тая и лишь потом обратила внимание на листки бумаги в его руках.
— Ты зачем лазил в мой кейс?
— Неважно. Где ты это взяла?
— Получила по почте.
— Когда?
Заминка была короткой, но заметной, и Тай понял, что София собирается соврать.
— Софи, не пытайся обмануть меня. Когда ты это получила?