Женщины Вены в европейской культуре
Шрифт:
Его сердечная симпатия проступает во многих, иронически окрашенных письмах:
«…Хотел бы тебе напомнить твои же слова о том, что женщина должна быть садовницей. При этом подразумевается, что она лишь доводит до зрелости те ростки, которые у нее перед глазами, а не то, что она либо не признает вовсе, либо признает неохотно вполне очевидные вещи, не очень ловко ссылаясь на собственное непонимание. Недостаток ума — всегда недостаток проникнутого любовью интереса. Это утверждение ты высказала применительно к сорнякам, я имею в виду Альтенберга, твердолобого бакалейщика, которому ты не нужна, а еще оно направлено против Лоза, пустого ореха, который не достоин тебя. Их обоих ты истерически переоценила, меня же не пытаешься даже просто оценить, аргументируя это тем, что достаточно „других“, которые меня признают. Мне этого, однако, недостаточно…» [106]
106
ebd.‚S. 60 f.
Амбивалентная
«…Для мыслителя и художника женщины — не что иное, как подвернувшиеся под руку возбудительные средства, которые он ловко употребляет для усиления духовного обмена веществ, очередной запал для воспламенения творческого огня. С женщинами при этом нет никакой внутренней связи. Они для него — явления того же порядка, что и алкоголь, никотин, черный кофе. Они нужны-то ему всего на минуту, но он использует их полностью и без остатка, а разбудив в нем необходимые силы, они перестают для него существовать и могут понадобиться лишь для того, чтобы сделать его богаче и сильнее. Из них он черпает не что иное, как самого себя, свою собственную способность любить и ненавидеть, мыслить и созидать…» [107]
107
bei Fischer, Lina Loos…‚ S. 13.
Лины Лоз домогались многие мужчины, она отказывала всем, в том числе и композитору Францу Легару.
Ее обручение с доктором Гербертом Фризом, трагически погибшим в 1914 году на польской земле, было второй и последней попыткой связать себя брачными узами. Многочисленные поклонники и пожизненные друзья более отвечали ее нраву и представлениям. Однажды она призналась в своей несправедливости по отношению ко многим безымянным, кого сильно обделила, приковав к одной-единственной личности. [108]
108
"Osterreichisches Tagebuch, 24.6.1850, Franz Theodor Csokor: Lina Loos zum Ged"achtnis.
Начиная с 20-х годов она все больше тяготеет к литературному труду. С 1919 года с возрастающей частотой появляются ее статьи в «Винер Вохе», «Масштаб», «Арбайтерцайтунг», «Прагер Тагблатт» и «Даме». В середине 20-х статьи регулярно печатаются на фельетонной полосе еженедельника «Нойес Винер Тагблатт». В 1947 году выходит «Книга без названия», содержащая немалую часть фельетонов, уже опубликованных в периодике.
В кратких метких характеристиках, полных юмористического подтекста и изящного цинизма, она выказывает себя не только критиком общественных явлений, но и наблюдательным бытописателем своего окружения. Так выглядит в ее изображении Чокор:
«Он, между прочим, гордится всем, чем может. Гордится болезнью, гордится здоровьем, когда есть деньги — деньгами, когда их нет — безденежьем. Он хронически горд и рассеян, с этим надо мириться… Есть люди, одержимые страстью пить, играть, курить; Франц Теодор Чокор — страстный едок. Он смотрит на жующих людей так, что самые прожорливые из них перестают жевать». [109]
8 марта 1921 года в Вене была с успехом поставлена единственная пьеса Лины «Мать». Свой путь в драматургию (по поводу премьеры этой драмы) Лина описывает довольно иронично:
109
Loos, Das Buch…‚S. 212.
«1. Некоторое время я была — пусть даже по глупости — подругой писателя Петера Альтенберга и женой архитектора Адольфа Лоза. — Я свояченица придворной актрисы Трауте Карлсен. — Мой брат Карл Форест — резидент театрального союза. — Мои родители владеют лучшими кафе Вены. Я уважаемая личность и считаю себя вправе жить да жить.
2. Трауте Карлсен — мне уже не свояченица. — Мой брат уже не президент. — Мои родители продали кафе. На меня поглядывают с недоверием!!
3. Мне не остается ничего иного, как самоутверждение через творчество.
4. Я написала одноактную пьесу „Мать“. Несмотря на мои нежелательные для театра связи, она была принята и поставлена!!
5. Со мной больше не здороваются». [110]
110
ebd., S. 14 f.
Есть у Лины и другие пьесы — неопубликованные. Не был экранизирован и сценарий; написанный в соавторстве с Рудольфом Форстером.
В одной до сего дня не опубликованной рукописи, содержащей суть ее зрелых воззрений, она пытается выяснить центральные вопросы бытия и познания. В середине 30-х годов она излагает основы собственной философии, до самого последнего времени остававшиеся в ее архиве и недоступные для читателя. Благодаря новым изысканиям образ Лины предстает в существенно ином свете.
После Второй мировой войны, в возрасте шестидесяти пяти лет, Лина включается в женское движение и свои боевитые статьи печатает в «Остеррайхишес Тагебух» и в «Ди Штимме дер Фрау» — органах Коммунистической партии Австрии. Она становится вице-президентом «Союза демократок» и членом австрийского Совета мира.
Нередко она высказывается весьма критически, например о взаимоотношениях полов:
«Мужчина спать плетется, а женщина встает, респект у нас блюдется, почти наоборот!» [111]111
bei Fischer, Lina Loos…‚ S. 18.
Незадолго до смерти Лина Лоз приходит к мысли:
«Шестьдесят пять лет не знала я, зачем живу, теперь знаю, но должна умереть…» [112]
Последнее фото Лины Лоз (1949).
Давно уже давала себя знать тяжелая болезнь. Подруга ее последних лет, художница Леопольдина Рютер, ухаживает за ней в квартире на Сиверинге.
В 1950 году Лина Лоз умерла в одной из венских больниц. Свое тело она завещала использовать для анатомических исследований, чтобы на благо потомков можно было изучить причины постигшего ее недуга. Слова завещания Лины Лоз не могут обветшать. За ними стоит сильная, мужественная, независимая личность:
112
Loos, Das Buch…‚S. 291.
Роза Майредер
(1858–1938)
Роза Обермайер (Майредер), ок. 1873.
Совершенно иной, нежели описанные выше, тип женщины представляет собой Роза Майредер. Хотя всем, о ком шла речь раньше, была более или менее близка идея эмансипации, Роза — в полном смысле провозвестница и поборница женского равноправия. Феминизм владел всеми ее мыслями и устремлениями и наверняка не облегчал ей жизнь.
113
ebd.‚ S. 23.