Женские истории. Просто о сложном

Крынская Юлия

Сергей тут же проснулся.

— Не бойся, Наташа! Я не брошу тебя.

Наталья воспряла духом, но следующие слова Сергея насторожили её.

— Мы поженимся. Буду с тобой до конца.

— Спасибо, Серёженька. Мне предложили операцию. Чтобы потянуть её, мне придётся всё продать. Даже квартиру. Но ведь мы сможем жить в твоей студии? Может ещё и выкарабкаюсь.

— Да, конечно, — пробормотал Сергей.

— Завтра продаю машину. Поможешь правильно составить объявление.

— Угу.

На следующий день

Наталья Афанасьевна не дозвонилась до Сергея. Но она не удивилась этому. Даже как-то легче стало. Её по-прежнему окружала пустота, но казалось, что стал чище воздух в ней. Наталья Афанасьевна ходила из угла в угол, как зверь по клетке. Брала с полок безделушки и швыряла их на пол.

Вышла в коридор. Начала всё крушить там. В ящике гардероба наткнулась на письмо Ивана Петровича, оставившего ей наследство. Достала тетрадный листок и пробежалась по круглым аккуратным буквам затуманенным слезами взглядом:

«Уважаемая Наталья Афанасьевна! Спасибо вам, что вы своим нечаянным звонком открыли мне глаза на мою семью. Я не нашёл применения этим деньгам. Быть может, я тоже не очень хороший человек. Уверен, вы найдёте, как наилучшим образом распорядиться моим наследством. Любви и долгих лет жизни.

Иван Петрович Смирнов».

Наталья Афанасьевна сползла по стене и разрыдалась. Утром следующего дня достала чемодан с антресолей и открыла шкаф. Барахла накопилось будь здоров. Отобрав несколько полюбившихся вещей, она застегнула молнию и выкатила чемодан в коридор. До родного города было несколько часов езды.

Наталья Афанасьевна напрямую отправилась в хоспис. Её узнали там не сразу. Она ходила по обшарпанным палатам, и старые знакомые встречали её как родную. Сердце кровоточило, а душа оттаивала. После хосписа Наталья Афанасьевна поехала на кладбище и с трудом отыскала могилу Ивана Петровича, заросшую травой. С остервенением принялась рвать её, выдохнувшись взглянула на покосившийся крест.

— Я всё исправлю, — прошептала она.

Наталья Афанасьевна продала квартиру в Москве и вернулась в родной город. Вскоре хоспис преобразился. В нём появилось современное оборудование, а палаты стали уютнее.

На могиле Ивана Петровича установили гранитный памятник и зацвели в вазонах живые цветы.

Наталья Афанасьевна навещала могилу и подолгу сидела на скамейке возле неё. Рассказывала Ивану Петровичу про то, как идут дела в хосписе. В один из таких визитов, она услышала за спиной мужской голос.

— С отцом разговариваете?

Наталья Афанасьевна повернулась и увидела мужчину, чуть постарше неё.

— Почти, — улыбнулась она.

— А я вот жену три года назад схоронил, — грустно обронил мужчина. — Хожу потерянный. Словно вину свою чувствую, что не смог уберечь её. Пустота кругом.

— Присаживайтесь, — подвинулась Наталья Афанасьевна.

Мужчина представился Алексеем. Разговорились. Наталья Афанасьевна

рассказала ему про хоспис. Пригласила Алексея попробовать себя в роли волонтёра. Стали помогать людям, работая бок о бок. Через год свадьбу справили.

Молитва матери

Таня смотрела на врача глазами, полными ужаса.

— Что значит «избавиться»?

Врач отложила ручку и сняла очки.

— Говорю же вам. Плод не развивается.

— Это ребёнок. Мой ребёнок. И он живой!

— Будете ждать, пока он замрёт? Хотите потом осложнений со здоровьем?

Таня прижала руки к животу и встала. Голова закружилась. Стены поплыли перед глазами. Таня схватилась за стол.

— Но ведь можно ещё что-то сделать?

— Хотите потом всю жизнь мучиться? Аборт на позднем сроке грозит не только бесплодием…

— Аборт и на раннем сроке бесплодием грозит. А мучиться я буду, если убью ребёнка. — Таня обессиленно плюхнулась на стул. За окном по-весеннему щебетали птицы, природа пробуждалась от сна, а на Таню словно смерть дохнула.

— Я вас предупредила, — врач вздохнула и указала на стопку медицинских карт. — Не первый год работаю. Вы сейчас идите домой, обдумайте всё хорошенько. С мужем поговорите. А завтра к десяти приходите. Натощак.

— Зачем? — Таня сфокусировала взгляд на плакате над кушеткой: маленький человечек в чреве матери. Её ребёнок не должен умереть. Платье липло к потной спине.

— Я вам уже сказала зачем. Вы в порядке?

— В порядке? — рассеянно переспросила Таня.

— Идти можете? — врач кивнула вошедшей медсестре. — Нина, принесите воды пациентке.

— Не надо, — Таня, стараясь не делать резких движений, поднялась и пошла прочь.

— Сумку забыли, — окликнула её медсестра.

Таня за лямку стянула сумку со стула и, толкнув дверь плечом, вывалилась в коридор. Взглянула на умиротворённые лица будущих мам, и пошатываясь прошла к лестнице. Держась за перила, медленно спустилась в вестибюлб и вышла на улицу. «У нас всё будет хорошо, — Таня погладила живот и опустилась на скамейку. — Мама тебя не оставит».

Достала телефон и позвонила мужу:

— Коть, можешь меня от консультации забрать?

— Что случилось?

— Голова сильно кружится.

— Сейчас буду.

Костя работал дома и примчался через пять минут. Усадил Таню в машину, потрепал по коленке:

— Что глаза на мокром месте?

— Наш малыш… — Таня смяла во влажных ладонях подол платья. — Он почему-то не развивается. Но это же не страшно… Кто-то быстрее растёт, кто-то медленнее.

Костя нахмурился:

— Что врач говорит?

— Ерунду говорит. Представляешь, аборт предложила.