Женские слабости
Шрифт:
— Бедная Пола!
— Нет, я не верю! Она вас точно толкнула.
— Она и пальцем меня не тронула, — твердо сказала Соня. — Хотя я, конечно, не специально прыгнула в воду. Просто мы с Полой обменялись кое-какими замечаниями. Возможно, это и заставило меня несколько забыть об осторожности.
— Вы слишком великодушны.
— Ну, это у меня как-то выходит само собой.
— Аристократические гены, полагаю, — хмыкнул он. — В любом случае приношу свои извинения. Кстати, о чем вы там с Полой говорили?
Она смотрела в окно на прекрасный летний день. Они миновали маленький парк — милый островок природы с раскидистыми деревьями, дающими густую тень, и зелеными лужайками. Дети играли вокруг центрального фонтана, качались на качелях под присмотром своих родителей. Одна малышка в светлом платьице с орнаментом из мелких полевых цветочков радостно помахала ей своей маленькой ручкой. Улыбнувшись, Соня помахала ей в ответ.
— О вас, поверите ли, — сказала она с легкой усмешкой.
Он бросил на нее еще один быстрый взгляд. Господи, как она была хороша: ее чудесные волосы обрамляли лицо, словно сияющий ореол!
— Это что, шутка?
— Вам следует поговорить с Полой. Она сказала, что я охочусь за Маркусом и за вами!
— О нет! — Его передернуло. Пора поставить Полу на место. Если он не сделал этого раньше, то сделает сейчас.
— Пола страдает. Если вы ее не любите, то, может, вам стоит объясниться с ней? Или вы боитесь ее матери? Я так поняла, это очень серьезная женщина.
Ее квартира находилась в новом четырехэтажном доме на тихой улице на окраине Сиднея. Пока они поднимались в лифте, Соня так ни разу и не посмотрела на него. Она чувствовала себя выведенной из равновесия. Она знала, что если он дотронется до нее — даже до ее руки, — все может измениться.
Она больше не могла себя контролировать — ее тело не слушалось. Победителей здесь быть не могло. Не он и, конечно, не она.
Они зашли в маленькую двухкомнатную квартиру. Соня наполнила ее вещами, которые напоминали о ее прежней жизни.
Дэвид был приятно удивлен.
— Вы сами здесь все устроили? — Ответ он уже знал. — Откуда у вас столько старинных вещей?
Она словно завороженная смотрела, как он ходит по ее гостиной. Ей казалось, она может расплакаться. Она была так одинока. Маркус, каким бы милым он ни был, не мог заполнить в ней эту томительную пустоту. Но Дэвид…
— Я подбирала их на всяких заброшенных дворах, на дешевых распродажах, в магазинах секонд-хенд. — Ей удалось выдержать ровный тон. — Это просто удивительно, с чем люди расстаются. Мне, конечно, пришлось поработать с моими находками. Но я люблю дерево…
— Я тоже. — Дэвид провел рукой по изогнутой спинке стула с вырезанной на ней надписью. — Шрифт, похоже, старославянский.
— Я польщена, — сказала она с усмешкой.
Ее гостиная с обычной открытой планировкой. Кухня «а-ля камбуз» с мраморной столешницей и стальными аксессуарами. Балкон — зеленый уголок с растениями — приятный для релаксации. Но именно то, что Соня смогла сделать с самой обычной квартирой, произвело на него впечатление.
— Чувствуется стиль. — Красивый кусок парчи был использован, чтобы накрыть подушку на сиденье стула. — Совсем не по-австралийски… Здесь виден отблеск совсем другого мира. Неоготика, возможно? — Он посмотрел на нее через комнату, его глаза скользнули по ее гибкой фигуре.
— Что-то вроде, — согласилась она. — Мне нравится, как черное дерево мрачно темнеет на фоне белых стен. А для светлого кафельного пола мне удалось найти совсем неплохой ковер. Это, конечно, обошлось мне недешево, но оно того стоило. Квартира не моя. Я ее снимаю.
— А картина? — Он остановился перед большим полотном в тяжелой раме, написанном маслом.
— Это моя, — сказала она. — Цветы каждый может нарисовать.
— Ничего подобного! — Дэвид подошел ближе. Темный задний фон с несколькими слоями зеленого и лилового, и масса цветов — роз, пионов, лилий, занимающих всю центральную часть. — Очень живописно, — сказал он с искренним восхищением. — Где вы учились?
— У одного моего родственника, — ответила она уклончиво.
— Как всегда, максимум информации. — Его темные глаза иронично блеснули. — Знаете, Соня, как художник вы могли бы сделать неплохую карьеру. Я бы вам помог.
— Ага, значит, вы предпочли бы такой вариант. А не тот, где я бы захватила сердце вашего дяди, а вместе с ним и хороший кусок его состояния? — Это прозвучало более ядовито, чем она хотела.
Он почувствовал ее скрытое напряжение.
— Это действительно то, чего вы хотите, Соня? — Его пристальный взгляд, казалось, пришпилил ее к полу.
— То, чего я хочу, мне никогда не удастся получить, — сказала она загадочно. — А сейчас извините, но я оставлю вас на пару минут. Мне хотелось бы избавиться от этого спортивного костюма.
— Не торопитесь, — сказал он, когда она повернулась, чтобы выйти из комнаты — Я в это время посмотрю ваши книги. — Он подошел к большому деревянному шкафу, плотно заставленному книгами. — Немецкие, французские, русские, венгерские… что бы все это значило? — крикнул он ей вслед. — Ладно, можете пока не отвечать.
— Посмотрим, до чего вы сами сумеете дойти, — ответила она ему из коридора.
Когда Соня вернулась, на ней было бирюзовое, с оттенком лайма, платье на тонких, словно шнурки, бретельках. Верхняя часть выразительно обрисовывала грудь, а от талии ткань спускалась к коленям легкими складками. Было видно, что она успела пробежаться щеткой по волосам, но главное — оставила их распущенными.
— На каких языках вы говорите? — спросил Дэвид, не в силах отвести от нее глаз. Она выглядела такой красивой и такой… невинной, что у него перехватило дыхание.
— На нескольких… — Она быстро прошла на кухню. Теперь между ними был хоть какой-то барьер.
— Вы читаете Гете и Шиллера в подлиннике? Я видел этот знаменитый двойной памятник, когда последний раз был в Веймаре… И на французском целая коллекция. Флобер, Гюго, Дюма, Готье… Много книг на венгерском…
— Вы прекрасно знаете, что у меня есть венгерские корни.