Женские слабости
Шрифт:
— Может, я ее изменила. — Ее акцент стал более жестким.
— Похоже. Ровена говорит, что у вас венгерский акцент. Она много лет была замужем за дипломатом. Она знает Европу.
Ее глаза блеснули.
— Передайте, что я оценила ее проницательность!
— Господи, ну неужели это так трудно, рассказать мне что-нибудь из вашего прошлого? Ну же, давайте! Я весь внимание.
Она встала:
— Извините, Дэвид, но я не готова к такому разговору. Особенно с вами. Для такого молодого человека у вас слишком много самоуверенности.
Он тоже встал, желая заставить ее почувствовать себя маленькой рядом с ним.
— По сравнению с вами я любитель.
Кровь прилила к ее щекам.
— Вы не имеете ни малейшего представления, как нужно со мной разговаривать.
— Или как нужно к вам обращаться? Может быть, графиня? — На его лице читался открытый вызов.
— Кто знает, что может быть… — начала Соня, но тут же остановила себя, как если бы уже и так сказала слишком много. Наклонив голову, она прислушалась: — Кажется, приехал Маркус. — Облегченно вздохнув, она направилась к двери. — Мне не хочется, чтобы он видел, как мы спорим. Маркус очень одинокий человек. Возможно, он думает, что влюблен в меня, потому что у меня зеленые глаза. У его Люси тоже были зеленые глаза. А вас он любит, как сына.
— И это дает мне и права, и обязанности, верно? — сказал он, устав от ее игры. — У Люси тоже были зеленые глаза, но это все, что между вами общего. И внешне она на вас не похожа. И никогда так не актерствовала. Она была очень милой и доброй женщиной. Так что вам, в конце концов, нужно, Соня Эриксон?
Она бросила на него ледяной взгляд:
— Извините, Дэвид. Но мне кажется, это не ваше дело. А сейчас я должна пойти встретить Маркуса. Можете мне не верить, но я тоже хочу, чтобы он был счастлив.
Дэвид устоял перед искушением подойти к окну и посмотреть на их встречу. Через несколько секунд Маркус вошел в гостиную пружинящей походкой. Он выглядел лучше, чем когда-либо, — на щеках румянец, глаза блестят. «Какой Маркус замечательный человек, — подумал Дэвид, ощущая прилив теплого чувства. — Неужели он не заслуживает еще одного шанса на счастье?»
Только вот он сам не собирался отойти в сторону и дать молодой авантюристке испортить их отношения. Что, черт возьми, она скрывает?
— Я рад, что ты заехал. — Маркус пожал его протянутую руку.
— Соскучился по тебе, — сказал Дэвид. — Соня тут обо мне позаботилась…
— Прекрасно, прекрасно! — с энтузиазмом проговорил Маркус, обнимая Соню за плечи. Его лицо посветлело от удовольствия. — Я хочу, чтобы вы двое получше узнали друг друга.
Было ли в этом какое-то предупреждение? Он знал, что должен запретить себе любые вольные мысли о Соне Эриксон. Невозможно было представить, что он может разбить сердце Маркуса.
Когда Дэвид вернулся в свою квартиру, он позвонил Ровене и сказал, что придет к ней на обед в воскресенье.
— Ничего, если я приду с Полой? — спросил он. — Я знаю, ты не в восторге от нее.
— Прикрытие, дорогой, верно?
Он поморщился:
— Я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я ее использую. Просто она действительно любит где-нибудь бывать.
— Ты не ответил на мой вопрос, дорогой.
— Послушай, Ровена, Маркус безумно влюблен в Соню, — твердо сказал он. — Я был у него сегодня. Она тоже там была — обставила цветами весь дом.
— Не сомневаюсь, они там прекрасно смотрятся, — пропел флейтой ее голос.
— О да, рука гения! Знаешь последний писк цветочной моды?
— Так уж случилось, что да, знаю. Соня уже подобрала для меня прекрасные бромелии. Они просто изумительны с этими своими огромными свисающими листьями.
— Уверен, это очень вдохновляюще, — заметил он не без иронии, — но чего все-таки хочет Соня? Она знает, что Маркус влюблен в нее. Можешь ли ты сказать, что их брак будет счастливым, несмотря на этот тридцатилетний разрыв? Она запросто может развестись с ним, оторвав при этом солидный куш. И самое главное — разбить ему сердце. Вот что меня беспокоит.
— Все возможно, дорогой, но кто может предсказывать такие вещи?
— Хорошая отговорка, если что-то пойдет не так, — проворчал Дэвид. — Видно, она и тебя очаровала. У вас с Ролли был отличный брак, так же как и у моих родителей.
— Не забудь, у твоей матери было достаточно денег, так же как и у меня. Никто не мог бы назвать нас охотницами за состоянием. Это, конечно, упрощает дело.
— Мама на четыре года моложе отца, — сказал он.
— Мой дорогой Ролли был старше меня на двенадцать лет.
— Но при этом вы оба принесли друг другу изрядные капиталы. А что Соня может принести Маркусу? И к тому же она не любит его. А он готов сделать все, стоит ей только шевельнуть пальцем. И он счастлив! Действительно счастлив.
Ровена вдруг стала серьезной:
— Я беспокоюсь не меньше тебя, Дэвид. За них обоих. Похоже, что Соню тяготит что-то, от чего она не может избавиться. Соня кажется какой-то потерянной.
— Потерянной? Эта женщина слишком любит тайны.
— Там скрыта какая-то история, дорогой. И отнюдь не счастливая.
Глава 3
Сидя перед зеркалом, Соня надевала сережки.
В эти дни она могла думать только о Дэвиде Вэйнрайте и о нарастающем между ними напряжении. Его образ снова и снова возникал в ее сознании.
«Сохраняй дистанцию. Сохраняй эмоциональные барьеры. Тебе не нужны никакие сложности».
Никуда было не деться от этого внутреннего голоса. У каждого есть такой голос, но у Сони, которая в шестнадцать лет осталась одна, этот голос, казалось, стал еще одной личностью внутри ее. Образ Дэвида Вэйнрайта был таким ярким, таким настойчивым, что впервые в жизни она осознала, каким опасным может быть сексуальное влечение. Оно могло полностью лишить ее самоконтроля! А еще, говорят, он будет на обеде у леди Палмерстон!