Женские тайны

Vit

119. Ева, 35 <6>.

Это было в середине 70-х годов. Мне было тогда 10–11 лет, я жила с родителями в совхозе под Москвой. Летом у нас особых развлечений не было и главным занятием для нас было выйти к совхозному магазину посидеть на металлической оградке, поболтать с подружками.

Магазин находился рядом с автотрассой и, если рядом останавливалась машина, можно было попытаться спросить у незнакомого человека «денежку» (у своих, совхозных, мы, конечно, просить не могли). Это было для нас главным интересом в сидении у магазина.

«Улов» обычно был небольшой, несколько десятков копеек, но на них можно было купить граммов 300–400 дешевых конфет.

В тот день мы сидели втроем с подружками Олей (младше меня года на два) и Светой, лет 14. У магазина остановились «Жигули», из них вышел хорошо одетый молодой мужчина. Мы сообразили, что это может быть подходящий «клиент», и Света отправилась к нему «на переговоры».

Обычно такой разговор занимал несколько секунд — либо нам давали деньги, либо отказывали. Но в этот раз разговор затянулся надолго, причем говорил мужчина, а Света его внимательно слушала. Потом они подошли к нам и Света сказала, что есть очень интересное предложение.

Мужчина стал говорить и рассказал вот что. Оказывается, он фотограф из детского журнала мод. Сейчас, якобы, неподалеку проходят съемки для нового номера журнала. Однако девочки-модели по каким-то причинам не приехали и съемки срываются. Вот он от отчаяния поехал по окрестным совхозам искать хоть каких-нибудь девочек для съемок.

Он сказал, что, поскольку ситуация для него безвыходная, ехать надо немедленно и прямо сейчас. Времени, мол, это займет максимум часа два-три. Зато заплатит он по-царски — 1 рубль за кадр. Всего с каждой девочки он предполагал сделать по 36 снимков (целую пленку).

Несложный расчет показывал, что всего мы могли бы заработать по 36 рублей каждая. Огромная для нас сумма, если учесть, что моя мама, например, работала бухгалтером в совхозе и получала 90 рублей в месяц. В доказательство он показал кошелек, действительно плотно набитый деньгами.

Конечно, мы моментально согласились и сели в машину. Очень скоро он привез нас к кукурузному полю, загнал машину в заросли кукурузы и провел нас всех в центр поля, где уже была вытоптана небольшая площадка.

Он расстелил большое покрывало, достал свою фотоаппаратуру и уточнил условия оплаты. Получалось так: каждой девочке платится за снимок рубль.

Расчет будет только после окончания всей съемки, а до той поры деньги на руки не выдаются, а накапливаются «на счете». И самое важное — если девочка отказывается делать следующий снимок, то вся предыдущая накопленная сумма «сгорает».

Потом началось фотографирование. Он сделал снимков по 5 с каждой девочки, прося нас принимать разные позы. После каждого снимка он вынимал из бумажника по 1 рублю для каждой девочки и выкладывал его на покрывало, так что скоро образовались три кучки денег. Мы поглядывали на них, обалдев от счастья.

Но тут фотограф задумался, стал морщиться и качать головой. Мы забеспокоились, в чем дело.

Он сказал, что мы слишком бедно и плохо одеты и поэтому наши снимки не подойдут для журнала мод, хотя вообще-то девочки мы симпатичные и вполне подходящие. Мы смекнули, что наш «гонорар» уплывает, и стали уговаривать его что-то придумать. Он сказал, что единственный выход — снять всю одежду и фотографироваться «так».

Потом, дескать, он сделает фотомонтаж и «наложит» на нас новую красивую одежду.

Тут был, конечно, момент колебания. Он уловил его и сказал, что сначала можно всего лишь снять под юбкой трусики. Это было проще, и он сфотографировал нас в тот момент, когда мы это делали, добавив «на счет» еще по рублю. Потом попросил повернуться спиной и поднять подол юбки до пояса, затем сделать то же самое, стоя к нему лицом, а потом попросил снять футболки. Наконец, мы остались только в юбках, а на покрывале лежали три новеньких красных десятки, которыми он заменил рубли.

Искушение было огромным, а полпути, собственно, мы уже сделали. Поэтому для следующего снимка мы, для приличия постеснявшись, все-таки сняли юбки.

Он сделал еще несколько относительно безобидных снимков (не забывая докладывать деньги «на счет»), а затем стал резко увеличивать «жесткость» сцен, прося нас принимать позы «по-турецки», лежа на спине с раздвинутыми ногами, на коленях, стоя на «мостике» и др. Потом стал фотографировать нас втроем, компануя, как я сейчас понимаю, лесбийские сцены и сцены мастурбации.

Нам уже было все равно (привыкли), съемки должны были скоро уже закончиться, на «счетах» скопились огромные суммы под 30 рублей для каждой.

И тогда он сказал, что запарился с нами (действительно было жарко) и ему тоже нужно раздеться. Мы только похихикали. Он уже был как бы «свой» и мы даже с любопытством рассматривали его обнаженные гениталии. Эти последние снимки делали уже мы сами, а фотограф в это время всеми своими частями притирался к какой-либо из девочек и даже к двоим сразу. На одном из последних кадров он кончил, заставив нас с Олей действовать руками, а Свету — фотографировать этот процесс.

Все это мне уже совсем не нравилось, но в это время съемки и закончились. Он честно заплатил нам деньги. Посоветовал спрятать их и тратить постепенно (чтобы не отобрали), никому не рассказывать о случившемся. Да мы и сами были не дурочки, так и поступили. На эти деньги мы потом «шиковали» целый год.

Между собой мы потом иногда обсуждали этот случай. И, странное дело, Оля со Светой говорили, хихикая, что были бы не прочь повторить такие съемки. А я бы не стала.

Мне с тех пор всю жизнь не по себе от того, что, возможно, уже десятки лет мои тогдашние снимки циркулируют по стране для ублажения педофилов.

И пишу, собственно, для того, чтобы другие знали, какие отработанные и ловкие методы есть у «фотографов» для «раскручивания» глупых малолеток.

123. Наташа, 18 < 6 >.