Жены и дочери
Шрифт:
— Моя бедная голова! — воскликнула миссис Гибсон, обхватив голову руками. — Можно подумать, ты гостила у людей с крепким здоровьем, и… прости меня за такие слова, Молли, по дружбе… и грубыми манерами, ты говоришь так громко. Но помни о моей голове, Молли. Значит, Роджер совершенно забыл Синтию, верно? Ох! Какие же непостоянные создания эти мужчины! Помяни мои слова, вскоре он влюбится в какую-нибудь знатную даму! Они делают из него любимца и знаменитость, он как раз из той породы слабых молодых людей, у которых из-за всего этого кружится голова. И сделает предложение какой-нибудь знатной даме, которая подумает о замужестве с ним не больше, чем о замужестве со своим лакеем.
— Не думаю, что так, — мужественно ответила Молли. — Роджер слишком разумен для чего-то подобного.
—
— Да! — ответила Молли. — Он был очень добр.
— И к тому же неблагоразумен! Как раз такой поступок ни один из твоих разумных, бессердечных, заурядных знакомых никогда бы не помыслил совершить. С его-то кашлем.
— Надеюсь, он не пострадал от этого? — спросила Молли, пытаясь увести разговор от Хэмли, о котором они с мачехой всегда спорили, и ей было трудно сдерживать свой характер.
— Нет, пострадал! Он так и не оправился от простуды, которую подхватил в тот день. Как бы мне хотелось, чтобы ты знала его, Молли. Порой я задумываюсь о том, что случилось бы, если бы ты была моей родной дочерью, а Синтия — дочерью твоего дорогого отца, а мистер Киркпатрик и твоя родная мать были бы живы. Люди много говорят о природном сходстве. Это был бы вопрос для философа, — она начала размышлять над невозможностью сделанного ею предположения.
— Интересно, как там маленький мальчик? — спросила Молли, помолчав.
— Бедное дитя! Когда думаешь, как мало желательно его затянувшееся существование, понимаешь, что его смерть была бы благом.
— Мама! Что вы имеете в виду?! — воскликнула Молли, сильно потрясенная. — Все заботятся о его жизни, как о самой бесценной вещи! Вы никогда не видели его! Он самый здоровый, милый малыш на свете! Что вы имеете в виду?
— Я, было, подумала, что сквайру хотелось бы наследника более знатного происхождения, нежели отпрыск служанки — со всеми его представлениями о происхождении, родовитости и семье. И я, было, подумала, что немного унизительно для Роджера — который, как и следовало, должен видеть в себе наследника своего брата — обнаружить, что маленький ребенок, наполовину француз, наполовину англичанин, вторгся и занял его место.
— Вы не знаете, как они любят его… сквайр бережет его как зеницу ока.
— Молли! Молли! Прошу, не употребляй при мне такие старомодные выражения. Когда я научу тебя истинной утонченности… той утонченности, которая заключается в том, чтобы никогда даже в мыслях не использовать вульгарных, старинных выражений! Пословицы и идиомы никогда не используются образованными людьми. «Зеница ока»! Я поражена.
— Мне очень жаль, мама. Но все же, мне хотелось как можно сильнее выразить свою мысль, что сквайр любит малыша, как своего собственного ребенка. И что Роджер… О! Как не стыдно думать, что Роджер…, - и она внезапно замолчала, словно задохнулась.
— Я не удивлена твоим возмущением, моя дорогая! — ответила миссис Гибсон. — Именно подобное я чувствовала в твоем возрасте. Но подлость человеческой натуры узнаешь с годами. Я ошиблась, открыв тебе глаза так рано… но вне зависимости от этого, мысль, о которой я упоминала, приходила в голову Роджеру Хэмли!
— Всякого рода мысли приходят нам в голову, все зависит от того, даешь ли ты им прибежище и поощрение, — ответила Молли.
— Моя дорогая, если последнее слово должно остаться за тобой, пусть оно не будет избитой истиной. Давай поговорим на какую-нибудь более интересную тему. Я попросила Синтию купить мне в Париже шелковое платье и сказала, что напишу ей, какой цвет меня устроит… думаю, темно-синий — самый подходящий для меня цвет, что ты скажешь?
Молли
— Как маленький Роджер? — спросила Молли в нетерпении.
— Боюсь, у него начинается скарлатина. Хорошо, что ты уехала, Молли. Ты никогда ею не болела. Мы должны на время прекратить все общение с Хэмли Холлом. Если я и боюсь, то только этого заболевания.
— Но ты поехал и вернулся к нам, папа.
— Да, но я всегда предпринимаю уйму предосторожностей. Тем не менее, не нужно говорить о рисках, что лежат на пути долга. Нам не стоит попусту рисковать.
— Он серьезно заболеет? — спросила Молли.
— Не могу сказать. Я сделаю все возможное для маленького мальчугана.
Чувства мистера Гибсона были сильно затронуты, раз он был склонен вернуться к языку своей юности. Молли знала теперь, что он был очень заинтересован этим случаем.
Несколько дней неминуемая опасность угрожала маленькому мальчику. В течение нескольких недель пришлось бороться с тяжелым течением этого заболевания, но когда угроза отступила, и отпала необходимость каждый день интересоваться, как протекает болезнь, Молли начала понимать, что из-за строгого карантина, который ее отец явно считал необходимым ввести между двумя домами, она не увидит Роджера до его отъезда в Африку. О! Если бы она не упустила дни, проведенные с ним в поместье! Те дни, когда она избегала его, отказывалась свободно говорить с ним, причиняла ему боль своим изменившимся поведением, поскольку читала в его глазах, слышала в его голосе, что он озадачен и испытывает боль. Теперь она сосредоточила свое воображение на его голосе и взглядах.
Однажды после ужина ее отец сказал:
— Как говорят деревенские жители, я сегодня переделал уйму работы. Мы с Роджером Хэмли обсудили и придумали план, по которому миссис Осборн и ее малыш уедут из Хэмли Холла.
— Что я говорила на днях, Молли? — спросила миссис Гибсон, вмешавшись в разговор, и бросив на Молли многозначительный взгляд.
— И поедут в сдаваемое жилье на ферме Дженнингса, не более чем в четырехстах ярдах от ворот Парк-филда, — продолжил мистер Гибсон. — Сквайр и его невестка намного сблизились у кроватки больного малыша. Я думаю, теперь он понимает, что для матери невозможно покинуть свое дитя, уехать и жить счастливо во Франции, как все это время он считал, на самом деле, желая откупиться от нее. Но той единственной ночью, когда я был неуверен, смогу ли я вылечить мальчика, они вместе плакали и, словно сорвали занавес, висевший между ними; они стали, скорее друзьями, чем недругами, как было раньше. Все же Роджер… (Щеки Молли покраснели и глаза увлажнились, ей доставляло такое удовольствие слышать его имя)… и я, мы оба согласились, что его мать лучше знает, как справляться с мальчиком, чем дедушка. Я полагаю, это было единственным полезным приобретением, полученным ею от своей жестокосердной хозяйки. Она, конечно, хорошо обучена справляться с детьми. И становится нетерпеливой, недовольной и несчастной, когда видит, как сквайр дает ребенку орехи и эль, потакает всякого рода глупостям, портит его всеми возможными способами. Тем не менее, она трусиха, и не высказывает свои мысли. Теперь, она будет жить в съемном доме, и иметь собственных слуг — к тому же в прекрасных уютных комнатах. Мы поедем навестить их, и миссис Дженнингс обещала хорошо относиться к миссис Осборн Хэмли, и она очень польщена, и тому подобное — не дольше, как в десяти минутах от Хэмли, поэтому она и маленький паренек могут легко ходить туда — сюда, так часто, как им этого захочется, и тем не менее, она может сохранить контроль над дисциплиной и диетой ребенка. Короче говоря, я хорошо поработал днем, — продолжил он, чуть вытягиваясь, и затем, встряхнувшись, приготовился снова уйти, чтобы посмотреть пациента, который посылал за ним в его отсутствие.